Мне есть что вам сказать - [9]

Знакомый, прерванный на полуслове, уставился на меня растерянным взглядом, с трудом осмысливая моё предложение. Осознав, наконец, смысл сказанного, он вдруг приободрился и, словно расправив крылья, выпрямил спину. Его тусклые до этой минуты глазаг заблестели:

— Давай! А какая она?

— Сейчас покажу.

Я стала судорожно искать в телефоне фото одноклассницы.

— Вот, — протянула я ему телефон.

Пока знакомый смотрел на экран телефона, я наблюдала странные метаморфозы, происходившие с ним в течение этих нескольких секунд. Огонь в глазах мгновенно затух, плечи опустились, уголки губ разочарованно сморщились, и ещё минуту назад, казавшийся почти интересным мужчиной, он вновь превратился в сгорбленного и малопривлекательного старичка.

— Не, я столько не выпью, — грубо пошутил он, протягивая мне телефон, — а кого-нибудь посимпатичней у тебя нет?

— Нет, — ответила я и стала быстрей допивать свой кофе.

— Я хочу, чтобы она была… — и он стал перечислять те достоинства, которыми должна была обладать его избранница.

Я посмотрела на его одутловато — сморщенное лицо, пробивающуюся сквозь седые волосы плешь и подумала: «Господи, Наташка, прости ты меня дуру грешную».

Сделав ещё пару глотков, я встала из-за столика. Знакомый, как будто не замечая этого, продолжал перечислять свои многочисленные требования.

— Удачи! — прервала я его на полуслове и, давясь от смеха, выскочила на улицу.

Настроение

Грусть тонкой струйкой растеклась по телу, заполняя каждую мою клеточку. Какая она? Грусть бывает светлой. Это когда непонятно откуда пришла. Я помню ее такую. Шла по осеннему лесу, солнечные лучи пробивались сквозь ветки деревьев, на которых еще кое-где самоотверженно цеплялась за жизнь листва. На душе было спокойно, но какая-то непонятная томящая субстанция уже поселилась во мне и не отпускала. Она мне нравилась — эта грусть. Моя сегодняшняя грусть другая. Как ноющая боль. Она несет с собой обреченность, она пугает своей безысходностью, она поглощает и парализует меня. Она крадёт мое время…

Уйти…

Я научилась уходить тихо. Почти молча. Без истерик, скандалов и претензий. Раньше — это всегда был взрыв эмоций, обвинений и оправданий. В конце громкое хлопанье дверьми. И это всегда срабатывало. Меня останавливали, извинялись и не давали уйти. На это и был, собственно, расчет. Я знала, что сильней, я не хотела уходить, но шла ва-банк.

На этот раз всё было по-другому. Просто собрала самое необходимое, тихонько прикрыла за собою дверь, в последний раз набрала его номер на телефоне и, спокойно произнеся: «Я ухожу», отключилась. Тут же удалила номер. Больше он мне не понадобится. НИКОГДА. Это стало последним событием в череде моих потерь и теперь я действительно хотела уйти.

Как странно порой бывает в жизни — тот за кого молилась, кого защищала, кому помогала и кого продвигала, вдруг оказался первым в числе тех, кто предал. А ещё удивительней, что меня это уже не задевает, на душе пусто и ровно. Я просто ушла.

Катаклизм

Вот. Он наступил — конец света. Бах! И всё вырубилось. И жизнь остановилась — ни тебе кино посмотреть, ни яичницу пожарить. Темно и страшно. В доме напротив стали зажигать свечи, а меня спасают родные гаджеты. Зарядки ноутбука хватит, как минимум на три часа. Если к тому времени свет не дадут, есть ещё электронная книжка. Наконец, дочитаю «Преступление и наказание», не к ночи будь помянуто. Удивительное дело, мне уже начинает нравиться этот катаклизм. Такое ощущение, что жизнь остановилась для всех, а для меня сделали исключение. Странное создаётся впечатление — будто я даже пишу шёпотом. И ещё, кажется, теперь я знаю, что изобразил Малевич в своем знаменитом «Черном квадрате» — конец света, а вы что подумали?

Три приятности октября

А мне нравятся его холод и первые заморозки по ночам. Я его ждала. Задержавшееся в сентябре тепло начало надоедать. Очень хотелось надеть новый плащик, а приходилось ходить в кофточке. До плащика очередь так и не дошла, пришлось сразу перейти на пуховик. Ну и что? Зато, как приятно гулять в холодную погоду в тёплом пуховичке. Снаружи холодно, а внутри тепло. А ещё, так приятно закутаться в теплое одеяло и уснуть с открытым балконом. Ну, разве так спится летом, когда не то что покрывало, хочется кожу с себя скинуть. Нет, это особое ощущение, сразу становится уютно, уютно… и снятся теплые сны в нежно-пастельной гамме. И ещё холодным октябрём так приятно вечером залезть под душ. Горячие струи воды согревают тело. Кажется, что тебе никогда не хватит духа прервать это блаженство. Закутываясь в тёплый махровый халат, ты садишься в кресло, накрываешь ноги пушистым пледом, открываешь ноутбук и…

Немое признание

Мне нравился этот его взгляд сверху вниз. Он был намного выше меня, не только по росту, но и в значительной мере по положению. Собственно сверху вниз он смотрел на всех, но на меня он смотрел как-то по-особенному. Очень нежно и даже немного заискивающе. В уголках его глаз пряталась, выдающая отношение, улыбка. Он чувствовал, что я замечаю это, и старался, очень старался не смотреть в мою сторону, надеясь скрыть свои чувства. Я тоже старалась, очень старалась делать вид, что ничего не замечаю и не понимаю, что происходит. Мы старались. Днём мы старались, а вечером думали — зачем? Но наступало утро, и мы снова старались. У нас был всего один месяц, один месяц на то, чтобы из случайно вспыхнувшей искорки разгорелся костёр. Это не правда, что влюблённые часов не наблюдают. Время летело стремительно и пугало своей скончаемостью. Он так и не решился ничего сказать, только в последний день, когда я зашла попрощаться, он сжал меня в дверном проёме своего кабинета и, склонившись со своей двухметровой высоты, нежно коснулся моих губ. Этот слегка горьковатый вкус поцелуя я помню до сих пор. Иногда мне кажется, что чем острее чувства, чем очевидней их наличие, тем сложнее в них признаться. Даже самым смелым и решительным.