Мне 40 лет - [7]
Когда взрывали храм Христа Спасителя, мама была среди арбатских детей, ходивших смотреть. У неё был такой стресс, что непонятно каким образом она подставила руку под непонятно откуда взявшийся работающий вентилятор. Шрам на руке остался до сих пор. У меня с этим местом тоже не было особой любви — меня насильно возили в бассейн «Москва» из оздоровительных соображений. Чтобы проникнуть из душа на улицу, необходимо было поднырнуть под стеклянную загородку. Я смертельно боялась этого, тренерша на меня орала. Я набирала воздуха в лёгкие, зажимала нос рукой и, естественно, ударялась о перегородку головой, почти теряя сознание и захлёбываясь.
В удачные дни до прихода тренерши удавалось пробежать расстояние по улице. Понятно, что после пробежки по снегу я заболевала ангиной и, лёжа две недели с высокой температурой, радостно отдыхала от оздоровительного плавания.
После аспирантуры дед Илья стал заместителем директора по науке на опытной станции в Детском Селе под Ленинградом, и в пятый класс мама опять пошла в новую школу. В Ленинграде жила двоюродная сестра деда, жена крупной номенклатуры. Всей семьёй ходили к ним в гости. В 1937-м мужа расстреляли, жену — выслали, осталась дочка-школьница. У её подруги умерла мать, и она вышла замуж за отца подруги, Бецофена — человека, редактировавшего «Книгу о здоровой и вкусной пище», подаренную моим родителям-молодожёнам, по которой меня потом насильно кормили всё детство.
И снова переезд — под Москву в Расторгуево, где дед стал директором по науке «Дома директоров». Но долго не выдержал: директора совхозов и колхозов традиционно съезжались в «Дом» для пьянства и оргий с местными официантками, а не для обучения. Дед часто менял место работы из-за принципиальных разборок, всё время отчаянно боролся за правду и плохо вписывался в среду.
В 1936 году семья переехала в Коренёво под Москву, где дед работал в НИИ картофельного хозяйства. Там мама и дядя закончили школу с золотыми медалями. Мама, вступая в комсомол, страшно боялась, вдруг выплывет, что одни её родственники за границей, другие репрессированы. В этих графах анкеты она поставила прочерк.
Прадедушка Иосиф и прабабушка Мария имели пять сыновей, мой дед Илья был четвёртым из них. В России остались только он и Исаак, да и то не по собственному желанию. Самуил и Абрам успели уехать в Израиль, а Борух был расстрелян как польский шпион. В семье понимали, что детский врач Борух не мог быть польским шпионом. Исаак был откровенным антисталинистом и громко заявлял об этом. Его боялись и не любили в семье. Кончивший два факультета Сорбонны, он редактировал технические справочники и словари и публично издевался над необразованными советскими академиками. Никогда не был госслужащим, был богат, сидел дома, и научная элита приходила к нему на поклон.
Все годы железного занавеса никакой информации от братьев деда — Самуила и Абрама, живущих в Израиле, не было. После смерти Сталина выяснилось, что Самуил Айзенштадт — какой-то там заместитель председателя Комитета Мира и большой демократический лидер Израиля, и с ним можно переписываться. А Абрам Айзенштадт хоть и капиталист, владелец апельсиновых плантаций, но, вроде, у него мало подло эксплуатируемых наёмных рабочих, так что тоже можно переписываться.
Мою тётю Пнину, дочь Самуила Айзенштадта, живущую сейчас в Англии, а родившуюся на Малой Бронной, первый раз пустили в Россию в 1964 году. К её приезду мама сшила мне голубое капроновое платье, самое красивое платье моего детства. А отца вызвали в органы и объяснили, что ему, как идеологическому работнику, нельзя её принимать. Он их послал. Через много лет Пнина рассказывала мне в Лондоне, как её вербовали кагэбэшники, а она боялась навредить нашей семье грубым отказом и вела себя примерно как Буба Касторский в «Неуловимых мстителях», предлагающий себя белогвардейцам в качестве агента.
Итак, перед войной мама с родителями и братом жила в Коренёво под Москвой. Бабушка Ханна, работавшая учительницей, вынуждена была получать русский диплом вместо утерянного польского и начала заочно учиться. Она владела немецким, французским, английским и польским, с родителями говорила по-еврейски, а с детьми — по-русски. В Коренёвской квартире была скромная казённая мебель, бабушка пыталась создать уют, делала покрывала и накидки с мережкой из полотняных простыней, расставляла букеты в вазах, начищала серебряные столовые приборы, заглушая тоску по хорошей жизни. У неё был очень сильный характер и непререкаемый авторитет, она никогда не повышала голоса ни в семье, ни на уроках. Её не имело смысла просить дважды — если она говорила «нет», это было бесповоротно. Поглотив детей своей любовью и волей, она не научила их строить партнёрские отношения. Мама до смерти бабушки считала её самой близкой подругой, и отношения с людьми умела строить, только если давили её или давила она.
Дед Илья стал заведовать библиографическим отделом Ленинской библиотеки, и семья вернулась на Арбат. В 1940-м мама без экзаменов как медалистка поступила в Первый мединститут на Моховой и закончила 1-й курс.
Роман «Вышивка по ворованной ткани» – история Золушки из глубинки, росшей в семейном аду, где отец агрессивен и пьян, а мать не может защитить дочь и себя. Бабушка, деревенская целительница, передаёт героине секреты народной медицины, целительский дар и несгибаемый характер. Пятнадцатилетняя Валентина учится в областном центре на массажистку и выходит замуж в Москву. Неудачные браки и унизительный роман с режиссёром, вынуждают её зарабатывать за массажным столом на собственную квартиру. Валентина посещает эзотерический университет, забирает из провинции мать, удочеряет девочку-наркоманку, открывает свой кабинет и случайно попадает на телевидение.
Все это произошло со мной только по той причине, что я — женщина. И пока будут живы люди, не считающие это темой для обсуждения, это будет ежедневно происходить с другими женщинами, потому что быть женщиной в этом мире не почетно даже в тот момент, когда ты делаешь то единственное, на что не способен мужчина.Мария Арбатова.
Новая книга известной писательницы и общественной деятельницы Марии Арбатовой о неделе, проведённой в Нью-Йорке, и осмыслении разницы между придуманной и реальной Америкой. «Говоря языком советской хиппи, поездка дала мне „фейсом об тейбл“…
«Все турагентства и кинофильмы врут. Индию пересказать нельзя. В этом смысле я тоже вру, потому что могу изложить только свою „психическую правду“ об Индии. У вас она все равно будет другая. Индия не потрясла меня, она меня раздавила...»М. Арбатова.
Если вы оказались или боитесь оказаться на пороге развода… Если ваш возраст приближается к сорока или переваливает за эту цифру и вы не понимаете, что с вами происходит «Семилетка поиска», обязательно купите эту книгу.Сумасшедший ритм.Бешеная деятельность.Интересная, увлекательная работа.Яркая карьера, вызывающая зависть одних и восхищение других… Такова повседневная реальность преуспевающей политической журналистки Елены. Все вокруг считают ее баловнем судьбы.Но однажды Елену покидает муж…
В новой книге Марии Арбатовой описан экологический российский кинофестиваль, проходящий на живописном побережье южной Италии под присмотром местной мафии. Автор показывает шокирующие хитросплетения отношений российских кинозвезд, художников, новых русских, жительниц Рублевки и калабрийских мафиози. В бурлеске фестивального карнавала отчетливо звучит тема близости русского и итальянского менталитетов.Яркий событийный ряд, остроумные диалоги и бешеный ритм повествования, характерные для прозы Марии Арбатовой, обещают этой книге судьбу бестселлера.
В первой части книги «Дедюхино» рассказывается о жителях Никольщины, одного из районов исчезнувшего в середине XX века рабочего поселка. Адресована широкому кругу читателей.
В последние годы почти все публикации, посвященные Максиму Горькому, касаются политических аспектов его биографии. Некоторые решения, принятые писателем в последние годы его жизни: поддержка сталинской культурной политики или оправдание лагерей, которые он считал местом исправления для преступников, – радикальным образом повлияли на оценку его творчества. Для того чтобы понять причины неоднозначных решений, принятых писателем в конце жизни, необходимо еще раз рассмотреть его политическую биографию – от первых революционных кружков и участия в революции 1905 года до создания Каприйской школы.
Книга «Школа штурмующих небо» — это документальный очерк о пятидесятилетнем пути Ейского военного училища. Ее страницы прежде всего посвящены младшему поколению воинов-авиаторов и всем тем, кто любит небо. В ней рассказывается о том, как военные летные кадры совершенствуют свое мастерство, готовятся с достоинством и честью защищать любимую Родину, завоевания Великого Октября.
Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.
Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.