Мне 40 лет - [3]
Я застала старушку по кличке «Душенька», горничную прежних хозяев. Душенька утверждала, что в её обязанности входило причёсывать Лику Мизинову, которой Чехов писал: «Увы, я уже старый молодой человек, любовь моя не солнце и не делает весны ни для меня, ни для той птицы, которую я люблю!.. Милая Лика, когда из Вас выйдет большая певица и Вам дадут хорошее жалованье, то подайте мне милостыню: жените меня на себе и кормите меня на свой счёт, чтобы я мог ничего не делать».
Забавно, но через семьдесят лет в той же зале я, начинающий драматург, тоже рассчитывала на то, что из моего будущего мужа выйдет большой певец. Не потому, что была ужасно честолюбива или корыстна, а потому, что, как и Чехов, считаю, что «мужчина» состоит из «мужа» и «чина». И в отличие от Чехова считаю, что женщина тоже состоит из «жены» и «чина», и не умею строить отношения с социально не успешными мужчинами.
Когда в Ликиной зале для приёмов собиралась богемная знать, включавшая в себя Чехова и Шаляпина, Душенька, подававшая к столу, пользовалась огромным успехом. Это сгубило её, пойти за простого уже не могла, а господа только тешились.
Душенька показывала дарёные Ликой и поклонниками украшения и шкатулочки, кормила детей конфетами и доставала всей квартире контрамарки в Малый театр. В гости к ней ходила старенькая Яблочкина, называла Душеньку Олечкой (она была Ольга Ивановна, подозреваю, что с неё Чехов и написал «Душечку»), Старушки пили чай и вспоминали дорогих покойников.
Наша семья жила в разгороженной стенками Ликиной зале для приёмов с глубоким эркером. Ближайшую комнату занимала Мария Сергеевна, ученица Циолковского по калужской школе, когда-то она была личным секретарём Серго Орджоникидзе. Её дочка Рита вечно сидела за роялем, учила вокальные партии и зубрила французский. Как Лика Мизинова, она собиралась стать великой певицей и, как Лика, ею не стала.
Дальше в узкой комнате жила Клавдия Ивановна Афонина, вдова генерала. Девушкой в красной косынке она приехала сюда из Питера с мужем-красногвардейцем. Красногвардеец стал заместителем начальника бронетанкового управления и погиб во время войны в автокатастрофе, вывернув руль, чтобы не задавить внезапно выскочившего на дорогу ребёнка. Генералу Афонину нравилось жить в коммуналке, и он смеялся на жалобы сына про «стыдно приглашать гостей». Овдовев, Клавдия Ивановна все равно отказалась выезжать в отдельную квартиру. А сын, тоже ставший генералом, увёл жену у Левитана.
Квартира замирала, когда Афонин-младший приводил в гости красавицу Раю Левитан и заглушал происходящее в комнате громко включённым радио, по которому вещал обманутый муж. Дело было беспроигрышное: пока Левитан в прямом эфире, Рая в безопасности. Но когда диктора ввели в курс, он потребовал, чтоб обидчик либо женился, либо попрощался с генеральскими звёздочками. Я помню её, красавицу тициановского типа. Рая любила рассказывать, что Левитан дико ревновал и бил её, запрещал учиться музыке и иностранному языку. Отец-ювелир одевал Раю как королеву, её знали во всех комиссионках и оставляли лучшие вещи, привезённые из-за границы.
Клавдия Ивановна Афонина, став Раиной свекровью, осуждала, стоя на кухне, половую разнузданность невестки. И соседи сочувственно кивали, хотя помнили, как десять лет тому назад к самой Клавдии Ивановне ходил любовник. В этот день она надевала жёлтый атласный трофейный халат и выходила в нём на кухню жарить картошку. Все уже были начеку, и в случае внезапного приезда генерала Афонина-старшего кто-то занимал генерала у входной двери, а кто-то выпускал любовника с чёрного хода.
Доживала Клавдия Ивановна одна, ей не нашлось места в новой квартире сына. Она регулярно перемывала многочисленный хрусталь в подсинённой воде, варила каши в маленьких кастрюльках и аккуратно писала расписание дежурства по коммуналке.
В следующей комнате жила семья Жанны. Ее отец был на дипломатической работе, и они оказывались то в Иране, то в Индии, непременно привозя всем обитателям коммуналки фигурки из слоновой кости.
Ещё одну комнату занимала семья Олега Масаинова, ставшего кукольником, изготовившим Чебурашку. Отец его был белым офицером, а мать безупречной домохозяйкой в белых крепдешиновых блузках с маникюром. Она ползала на коленках, натирая полы, что было совершенно непонятно моей маме и бабушке. За хорошее поведение крохотных детей водили смотреть коробку телевизора, в которой три игрушечные обезьяны в концертных одеждах играли на музыкальных инструментах. Папой Карло обезьян был Олег Масаинов, и до эры электрических игрушек в России простиралась целая вечность. Генерал Афонин устроил его по блату в военное училище, но туберкулёз вернул Масаинова к куклам.
Последним обитателем была Толстуха, страшная тётка невероятных размеров и такой же вредности, прежде преподававшая географию в военной академии. Во время войны она поселилась в кладовке без окна около кухни, убежав от мужа после развода. Каждое утро, когда соседи, спешащие на работу, делили конфорки, никуда не спешащая Толстуха ставила чайник. Когда чайник закипал, она выливала его и ставила по-новой, иногда вместо чайника ставила бак с бельём. Соседи скрипели зубами.
Роман «Вышивка по ворованной ткани» – история Золушки из глубинки, росшей в семейном аду, где отец агрессивен и пьян, а мать не может защитить дочь и себя. Бабушка, деревенская целительница, передаёт героине секреты народной медицины, целительский дар и несгибаемый характер. Пятнадцатилетняя Валентина учится в областном центре на массажистку и выходит замуж в Москву. Неудачные браки и унизительный роман с режиссёром, вынуждают её зарабатывать за массажным столом на собственную квартиру. Валентина посещает эзотерический университет, забирает из провинции мать, удочеряет девочку-наркоманку, открывает свой кабинет и случайно попадает на телевидение.
Все это произошло со мной только по той причине, что я — женщина. И пока будут живы люди, не считающие это темой для обсуждения, это будет ежедневно происходить с другими женщинами, потому что быть женщиной в этом мире не почетно даже в тот момент, когда ты делаешь то единственное, на что не способен мужчина.Мария Арбатова.
Новая книга известной писательницы и общественной деятельницы Марии Арбатовой о неделе, проведённой в Нью-Йорке, и осмыслении разницы между придуманной и реальной Америкой. «Говоря языком советской хиппи, поездка дала мне „фейсом об тейбл“…
«Все турагентства и кинофильмы врут. Индию пересказать нельзя. В этом смысле я тоже вру, потому что могу изложить только свою „психическую правду“ об Индии. У вас она все равно будет другая. Индия не потрясла меня, она меня раздавила...»М. Арбатова.
Если вы оказались или боитесь оказаться на пороге развода… Если ваш возраст приближается к сорока или переваливает за эту цифру и вы не понимаете, что с вами происходит «Семилетка поиска», обязательно купите эту книгу.Сумасшедший ритм.Бешеная деятельность.Интересная, увлекательная работа.Яркая карьера, вызывающая зависть одних и восхищение других… Такова повседневная реальность преуспевающей политической журналистки Елены. Все вокруг считают ее баловнем судьбы.Но однажды Елену покидает муж…
В новой книге Марии Арбатовой описан экологический российский кинофестиваль, проходящий на живописном побережье южной Италии под присмотром местной мафии. Автор показывает шокирующие хитросплетения отношений российских кинозвезд, художников, новых русских, жительниц Рублевки и калабрийских мафиози. В бурлеске фестивального карнавала отчетливо звучит тема близости русского и итальянского менталитетов.Яркий событийный ряд, остроумные диалоги и бешеный ритм повествования, характерные для прозы Марии Арбатовой, обещают этой книге судьбу бестселлера.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Скрижали Завета сообщают о многом. Не сообщают о том, что Исайя Берлин в Фонтанном дому имел беседу с Анной Андреевной. Также не сообщают: Сэлинджер был аутистом. Нам бы так – «прочь этот мир». И башмаком о трибуну Никита Сергеевич стукал не напрасно – ведь душа болит. Вот и дошли до главного – болит душа. Болеет, следовательно, вырастает душа. Не сказать метастазами, но через Еврейское слово, сказанное Найманом, питерским евреем, московским выкрестом, космополитом, чем не Скрижали этого времени. Иных не написано.
"Тихо и мирно протекала послевоенная жизнь в далеком от столичных и промышленных центров провинциальном городке. Бийску в 1953-м исполнилось 244 года и будущее его, казалось, предопределено второстепенной ролью подобных ему сибирских поселений. Но именно этот год, известный в истории как год смерти великого вождя, стал для города переломным в его судьбе. 13 июня 1953 года ЦК КПСС и Совет Министров СССР приняли решение о создании в системе министерства строительства металлургических и химических предприятий строительно-монтажного треста № 122 и возложили на него строительство предприятий военно-промышленного комплекса.
В период войны в создавшихся условиях всеобщей разрухи шла каждодневная борьба хрупких женщин за жизнь детей — будущего страны. В книге приведены воспоминания матери трех малолетних детей, сумевшей вывести их из подверженного бомбардировкам города Фролово в тыл и через многие трудности довести до послевоенного благополучного времени. Пусть рассказ об этих подлинных событиях будет своего рода данью памяти об аналогичном неимоверно тяжком труде множества безвестных матерей.
Для фронтисписа использован дружеский шарж художника В. Корячкина. Автор выражает благодарность И. Н. Янушевской, без помощи которой не было бы этой книги.