Младший вовсе был дурак - [41]

Прижался спиной к железной поверхности, зажмурился, хотя и без этого ничего не видел, и досчитал до десяти.

Вторая попытка. Только теперь в другую сторону.

Я пошел налево. Три осторожных шага, четыре… пять… стоп. Стена. Поворот, три шага, снова стена. Поворот.

— Так до утра ходить будешь, — сказал тот же визгливый голос, что вопил про глаз, и вздохнул. — Ладно, радуйся.

Послышался негромкий щелчок. Дыхание исчезло, зато включился свет, точнее, загорелись свечи, укрепленные в большом колесе от крестьянской телеги, подвешенном в центре потолка вместо люстры.

Я стоял в небольшом пустом тупичке с нарисованными прямо на обоях картинами. Здесь были принцессы, нимфы, эльфки и русалки, все, как одна, с обнаженной грудью и огромными влажными глазами. Мои ладони лежали на бедрах стройной нарисованной девушки с короной на голове. Я поспешно отдернул руки и вышел из тупичка.

Номер тринадцать оказался очень уютной комнатой. К моему большому облегчению, абсолютно пустой. В том смысле, что кроме меня и мебели здесь никого не было, даже обладатель визгливого голоса куда-то исчез. Над большой деревянной кроватью висел синий балдахин, расшитый серебряными звездами, на полу возле потухшего камина лежала шкура белого медведя, вдоль стен расположились два тяжелых комода, письменный столик с изогнутыми ножками и обитые цветастым шелком стулья. Излишество для того, кто проведет в этой комнате всего одну ночь.

Я плюхнулся на кровать, пробуя ее мягкость, и едва не утонул в перинах. Ничего не скажешь, ложе для принцессы, но никак не для «засланца». Видимо, Люциус гостеприимный хозяин. Надеюсь, здесь есть туалет?

Туалет обнаружился за дверью, расположенной между комодом и вешалкой для шляп. Сверкающий белый унитаз гордо стоял прямо напротив двери, справа за занавеской находилась ванная, слева — блестящая чистотой раковина с зеркалом. Привычные удобства хорошего отеля. Как же хорошо!

В трубах зашумело.

Я вздрогнул и тут же обругал себя за трусость. Подумать только! Стоило какой-то там вахтерше напугать неизвестностью, я тут же вздрагиваю от любого шороха. И Ленка хороша! "Плюнь через левое плечо, в туалет не ходи…" К черту! Не съедят же меня в самом деле!

Смело шагнув к унитазу, я развязал тесемки штанов и улыбнулся. Кажется, все не так уж и плохо. Однако к раковине подступил с тайной опаской. Включил воду, тщательно вымыл руки и посмотрел в сторону ванной. Когда я мылся в последний раз? Дома, утром, перед тем, как идти в институт. После лекций отправился в магазин за Ленкой, точнее, за ее клоном, а потом к ней домой. Оттуда прямиком к гадалке, которая перенесла меня в тридесятое королевство. Там я не мысля, если не считать барахтанья в местном озере и утреннего умывания в тазе с водой. Позже меня бросили в темницу, откуда я благополучно бежал, переместившись в Бюро, откуда прямым ходом попал в Ленорию. Купание в тамошнем болотце не сделало меня чище… а здесь…

Я отдернул занавеску и обомлел: на полочках стояло штук пятьдесят разных пузырьков, флаконов, баночек и колбочек, а в мыльнице лежало самое настоящее мыло. Земляничное, судя по запаху. Именно оно окончательно развеяло мои страхи. Я заткнул слив пробкой, включил воду и отправился в комнату в поисках сменной одежды.

Первый же комод порадовал сотней рубашек самых разных размеров и расцветок, десятком пар штанов, тремя ящиками обуви и пятью полками нижнего белья и полотенец. Я взял большое махровое полотенце, рассудив, что с остальным легко могу разобраться утром, и, насвистывая, отправился в ванную.

И тогда я понял, почему меня поселили в тринадцатом номере.

В ванной сидел мертвец. Его синюшная кожа местами отсвечивала зеленью, локти и колени потрескались, обнажив гниющую плоть, между изъеденными червями губами виднелись гнилые зубы, вместо носа на лице красовалась впадина, под тусклыми бесцветными глазами залегли черные круги.

Я отступил к двери, выронив полотенце, а мертвец схватил мыло и стал намыливать мочалку.

— Чево испужался? — деловито поинтересовался он. — Али не понял, что не один в нумере проживаешь?

— Понял, — не спуская глаз с соседа по комнате, я наклонился за полотенцем. — А вы кто такой?

— Упырь, — ответил мертвяк. — Обнакнавенный.

— А чего в ванной делаете?

— Знамо чего — моюсь. Чево глупые вопросы задаешь?

И мертвец стал тереть губкой безволосую грудь.

— Не буду вам мешать, — буркнул я.

— Эй, полотенце оставь! Чем я, по-твоему, обтираться буду?

Я положил полотенце на край раковины и ушел в комнату. Черт. Помыться снова не удалось. И поспать. Упыри, насколько я знаю, питаются кровью… Тут уж не до сна.

За спиной раздалось босое шлепанье.

— Мыться будешь? Я тебе воду включил.

— Спасибо.

Я посторонился, пропуская мертвяка, вокруг бедер которого было обмотано полотенце, и отошел к кровати.

— Выпить есть? — неожиданно спросил упырь.

— Нет, — я непроизвольно схватился за шею.

— Вот ведь люди! Нет бы водочки принесли, али борменталя какого, так нет же, приходют с пустыми руками, таращатся, за шею хватаются. Да ты не ссы. Не ссы. Не трону.

Мертвяк сел на кровать и принялся ковырять в ухе костлявым пальцем.