Младшая сестра - [19]

— Если хотите, можете называть меня Долорес, — проворковала она и сделала хороший глоток из своего бокала.

— Благодарю.

— А как мне вас звать?

Я усмехнулся.

— Я прекрасно знаю, что вы лжете, — сказала она, — и у вас в карманах нет никаких снимков. Не считайте только, что я сую нос в ваши личные дела.

— Правда?

Я отпил пару глотков.

— А какую ванну принимает мисс Уэльд? С обычным мылом или с аравийскими благовониями?

Брюнетка взмахнула коричневой сигаретой в золотых щипчиках.

— Может быть, вы хотите помочь ей? Ванная там — под арку и направо. Дверь, наверное, не заперта.

— Нет, если это так просто, меня не тянет.

— О, так вам нравится преодолевать трудности? — Долорес одарила меня сверкающей улыбкой. — Надо будет учесть.

Она грациозно привстала с ручки моего кресла и бросила сигарету в пепельницу, наклонившись так, чтобы мне была видна линия ее бедер.

— Не беспокойтесь, мисс Гонзалес. Я пришел по делу и не собираюсь никого насиловать.

— Нет?

Ее улыбка стала нежной, ленивой, а точнее, зовущей, влекущей.

— Вы занятный сукин сын.

Пожав плечами, она вошла под арку со своим бокалом. До меня донесся негромкий стук в дверь и ее голос:

— Дорогая, пришел мужчина, который утверждает, будто принес тебе рекламные снимки со студии. Он очень симпатичный, даже красивый, — добавила она по-испански.

Другой голос, который я уже слышал сегодня, резко ответил:

— Помолчи, потерпи немного. Я сейчас выйду.

Мисс Гонзалес вернулась в гостиную, мурлыча под нос какую-то мелодию. Ее бокал был пуст. Она направилась к бару.

— Вы совсем не пьете! — воскликнула она, взглянув на мой бокал.

— Я пообедал, а мой желудок при всем желании вмещает только две кварты, — ответил я. — Кстати, я понимаю по-испански.

— Вы шокированы? — Ее глаза округлились.

— Меня не так-то легко шокировать.

— Но вы поняли, что я сказала. Мадре де диос! Мне так жаль.

— Представляю себе, — сказал я.

— Нет, правда, жаль, — вздохнула она. — Но с этим ничего не поделаешь, приходится принимать меня такой, какая я есть. Все мои друзья говорят мне, что я слишком откровенна. Я шокировала вас?

Она снова присела на ручку моего кресла.

— Нет. Но если мне захочется быть шокированным, я буду знать, куда надо отправиться.

Она поставила бокал и наклонилась ко мне.

— Но я живу не здесь, а в Шато Берси.

— Одна?

Она слегка хлопнула меня по кончику носа, а в следующий момент я обнаружил, что она уже сидит у меня на коленях и пытается укусить кончик моего языка.

— Вы страшно милый сукин сын, — промолвила она.

Ее губы были горячие, они обжигали, как сухой лед. Она пыталась языком раздвинуть мои зубы. Черные глаза ее были бездонны.

— Я так устала, — прошептала она, — так устала, так ужасно измучена.

Я почувствовал, что рука ее залезла во внутренний карман моего пиджака. Я оттолкнул ее, но она успела вытащить мой бумажник и с торжествующим смехом отскочила в сторону. Открыв его, она пробежала по отделениям быстрыми, как змейки, пальцами.

— Я очень рада, что вы нашли общий язык, — раздался холодный голос из-под арки.

В проходе стояла Мэвис Уэльд.

Ее волосы небрежно рассыпались по плечам, и она не сочла нужным наложить на лицо косметику. Она была в домашнем халатике, на ногах зеленые с серебром туфли. Глаза ничего не выражали, губы презрительно сжаты. Передо мной стояла та самая женщина, которую я видел в отеле «Ван-Найз», только тогда она была в темных очках.

Мисс Гонзалес метнула на нее взгляд, закрыла бумажник и перебросила его мне. Я поймал его и спрятал в карман. Долорес подошла к столу, взяла черную сумочку на длинном ремешке, перекинула ее через плечо и направилась к двери.

Мэвис Уэльд не шевельнулась и даже не взглянула на нее. Она уставилась на меня, но лицо ее было бесстрастно. Долорес Гонзалес открыла дверь, выглянула в коридор, потом закрыла ее и повернулась к нам:

— Его зовут Филип Марлоу. Славный, не так ли?

— Не знала, что ты интересуешься фамилиями знакомых мужчин, — проговорила Мэвис Уэльд. — По-моему, у тебя на это не хватает времени.

Долорес с улыбкой обратилась ко мне:

— Не правда ли, удобный способ назвать женщину шлюхой?

Мэвис Уэльд промолчала.

— Во всяком случае, — добавила Долорес, снова открывая дверь, — я за последнее время не спала ни с одним гангстером.

— Ты уверена, что помнишь это? — спокойно спросила Мэвис Уэльд. — Открой дверь пошире, милочка. Сегодня у нас выбрасывают мусор.

Долорес молча посмотрела на нее, в глазах ее пылала ярость. Затем она, презрительно фыркнув, рывком распахнула дверь и с грохотом захлопнула ее за собой. Мэвис Уэльд никак не отреагировала на этот стук, продолжая упорно смотреть на меня.

— Теперь проделайте то же самое, но только потише, — указала она мне.

Я вынул носовой платок и стер с лица губную помаду, которая была цвета крови, свежей крови.

— Такое может случиться с каждым, — сказал я. — Не я целовал ее, а она меня.

Мэвис Уэльд подошла к двери и открыла ее:

— Убирайтесь, да поживее!

— Я пришел к вам по делу, мисс Уэльд.

— Могу себе представить ваше дело. Вон! Я вас не знаю и знать не хочу. А если бы и захотела, то не в этот день и час.

— «Влюбленным безразлично, когда и где встречаться», — процитировал я.