Младшая дочь короля - [23]

— Я никогда не смог бы вас презирать. Что бы вы ни сделали.

Лицо его — суровое чеканное лицо, знакомое и родное, словно собственная ладонь, — замерло в нескольких дюймах от ее лица. Доминик сгорала от желания прижаться щекой к его щеке... и, должно быть, это отразилось у нее в глазах, ибо Маркус вдруг кашлянул и отступил на шаг.

— Доброй ночи, Доминик.

Провожая его взглядом, Доминик спрашивала себя, кому он не доверяет — ей или себе.

Час спустя Доминик сидела в гостиной, невидящим взглядом уставившись в телевизор. Мысли ее бродили очень далеко от телепередачи.

Неужели ей это не приснилось? Маркус в самом деле ее поцеловал, и не легким дружеским поцелуем в щечку, а по-настоящему, жарко и страстно, с огнем, от одной мысли о котором у нее плавилось сердце и все тело охватывала сладостная дрожь.

Снова и снова она спрашивала себя, что стоит за этим безрассудным поцелуем? Может быть, Маркус просто хотел показать, что его влечет к ней, хоть он совершенно этого не хочет?

С мучительным стоном вспоминала она, что сказала, чем вызвала такую реакцию, но не могла припомнить ничего особенного. А вот последующие события четко запечатлелись в уме. Доминик наконец-то поделилась с Маркусом своей тайной, и облегчение согревало ей душу.

Послышался шорох ключа в замке, и в покои принцессы влетела Прюденс — в руках сумочка и плащ, на лице широкая улыбка.

— Вот не думала, что ты еще на ногах! — бодро заговорила она. — Что, ходила куда-нибудь?

— Нет, — ответила Доминик, чуть заметно улыбнувшись.

«Если бы я полетела в Париж и прыгнула с Эйфелевой башни, — подумалось ей, — и тогда бы этот день не получился более насыщенным!»

Прюденс неодобрительно поцокала языком.

— Напрасно ты не ужинала вместе со всеми, — заметила она, вешая пальто в стенной шкаф. — Герти приготовила чудный ростбиф.

— Ужин мне принесла горничная. Я немного поела. — Поднявшись на ноги, Доминик подошла к вращающейся двери, ведущей в небольшую кухню. — А сейчас, пожалуй, выпью молока. Тебе налить?

— Ушам своим не верю — ты наконец решила чем-то поддержать силы! — фыркнула Прюденс.

Доминик в ответ скорчила гримасу. Она любила молодую фрейлину, как сестру, и жалела, что в последние дни докучает ей своей мрачностью и унынием. Остается лишь надеяться, что Прюденс, когда узнает правду, поймет принцессу и не осудит ее слишком строго.

— Да, сегодня мне получше.

Это правда, думала она, доставая из холодильника кувшин молока. В первый раз со дня приезда в Эдембург мир вокруг нее обрел устойчивость. И благодарить за это следует Маркуса. Он не просто ее друг и защитник, не просто человек, на которого можно положиться. Не просто предмет первой девичьей влюбленности. Она его любит.

Это внезапное озарение поразило ее, словно вспышка света в темной комнате.

Захлопнув дверцу, она начала разливать молоко по чашкам. Мысли ее блуждали в лабиринте недоумений и тревог. Что делать? Признаться Маркусу в своих чувствах? Едва ли он поверит. Несколько встреч, один поцелуй... разве этого довольно, чтобы полюбить? Маркус не поймет, что Доминик четыре года пыталась подавить в себе любовь к нему, но та, затаившись, лишь ждала подходящего момента, чтобы воскреснуть вновь.

Не подозревая о мыслях принцессы, Прюденс взяла кувшин у нее из рук.

— Дай-ка мне, а то, того гляди, прольешь.

Залившись краской, Доминик тряхнула головой.

— Извини. Я просто задумалась.

— Это понятно, — заметила Прюденс. — Об отце? Полиция узнала что-то новое?

— Нет, — быстро ответила Доминик и перевела разговор на другое: — Как прошел вечер?

Прюденс закатила глаза.

— На редкость тоскливо. Пришлось два часа выслушивать излияния о рыбалке, игре в гольф и радостях торговли страховыми полисами.

Доминик невольно улыбнулась.

— Где ты вообще откопала этого парня?

— В бизнес-школе, где я училась, пока ты была в колледже. Я согласилась с ним встретиться, потому что не хотела его обижать.

— Лучше сейчас, чем потом.

Прюденс энергично закивала.

— Поверь, в следующий раз я скажу, что очень-очень занята!

Доминик отпила молока и с облегчением заметила, что желудок не протестует.

— Сегодня у меня был гость, — заметила она.

— Правда? — оживилась Прюденс. — Кто? Твоя сестра?

Доминик покачала головой, чувствуя, как губы сами собой изгибаются в дурацкой сияющей улыбке. Однако она вовремя подавила желание заулыбаться. Ни к чему Прюденс знать, как обрадовал ее визит советника.

— Нет, Маркус Кент.

Прюденс вздернула брови.

— Вот как? И о чем же вы говорили? О катастрофе?

— Да нет, об этом речь не заходила.

Доминик почти видела, как крутятся шестеренки в мозгах у подруги.

— Мне казалось, в последние две недели никто ни о чем другом и не говорит. Хорошо, о чем же шла речь?

«Не в разговорах дело», — подумала Доминик. Однако она понимала, что ни за что не расскажет фрейлине о поцелуе. Этим восхитительным воспоминанием она не могла делиться даже с лучшей подругой.

— Да ни о чем особенном, — пробормотала она, уставившись в пол. — Он зашел узнать, как я поживаю.

— А, понятно. Исполнял свой долг.

— Возможно. Маркус очень серьезно относится к своим обязанностям.

— Ясно-ясно... — протянула Прюденс, не спуская с подруги испытующего взгляда.