Младшая дочь короля - [18]

Николас беспомощно развел руками.

— Изабелла как-то спросила, как она себя чувствует, так Доминик ее едва в клочки не разорвала! С тех пор Изабелла больше к ней не приставала, и я ее понимаю.

— Это не похоже на Доминик, — нахмурился Маркус.

— Верно. Поэтому-то я и беспокоюсь. И хочу попросить вашей помощи.

— Моей? — непонимающе переспросил Маркус. — Но чем я здесь могу помочь?

Николас покачал головой.

— Маркус, вас она всегда высоко ценила. Кроме того, вы не принадлежите к семье. Может быть, вам она доверится и объяснит, что с ней происходит.

В этом Маркус сомневался. В последнюю встречу они расстались не слишком по-дружески.

— Вы не пробовали поговорить с Прюденс? Они с принцессой всегда были близкими подругами. Возможно, Прюденс знает, что случилось с Доминик.

— С Прюденс я уже разговаривал, — вздохнул Николас, рассеянно вертя ручку. — Она сама ко мне пришла и поделилась своей тревогой. По ее словам, Доминик явно нездорова, но упорно отказывается обратиться к врачу.

— Бывает, что люди заболевают от горя... — задумчиво заметил Маркус, но затем, покачав головой, возразил сам себе: — Мне всегда казалось, что у Доминик сильный характер.

— Теперь вы говорите как мама.

Не в силах оставаться на месте, Маркус резко встал, оттолкнув кресло, и подошел к высокому, во всю стену, окну. Солнце уже тонуло в море: город, морская гладь, суда на причале — все горело, искрилось и переливалось разными оттенками золотисто-розового и багрово-алого. Но Маркус не замечал красоты заката. Перед глазами его стояло одно — лицо Доминик.

— Простите, я не хотел показаться грубым. Но, думаю, ваша сестра поправится, как только сумеет преодолеть свое горе. — Он взглянул на принца через плечо. — Попробуйте уговорить ее вернуться в университет и продолжить занятия. Возможно, это пойдет ей на пользу.

Николас снова развел руками.

— Изабелла уже пробовала, но Доминик и слышать об этом не хочет! — Помолчав, он добавил с надеждой в голосе: — Прюденс считает, что только вы сможете до нее достучаться. И я с ней согласен. У вас с Доминик всегда были особые отношения. Вас она послушает.

Маркус резко отвернулся от окна и широкими шагами подошел к столу короля. На лице его читались раздражение и досада.

— То, что много лет назад, совсем ребенком, она была в меня влюблена, еще не значит...

— Маркус, — мягко прервал его Николас, — я слышал от Ребекки, что женщина никогда не забывает свою первую любовь. И я знаю, что вы ей желаете только добра. Поговорите с ней, прошу вас!

Маркус не стал терять время, объясняя принцу, что любовь и юношеская влюбленность — разные вещи, что теперь, став взрослой, Доминик ничего к нему не чувствует. Сын короля Майкла попросил о помощи — и Маркус не мог ему отказать. Хоть внутренний голос и подсказывал ему, что встречаться с Доминик наедине, да еще и вести с ней задушевные беседы — большая ошибка.

— Хорошо, ваше высочество, — согласился он наконец. — Попробую выяснить, что ее тревожит. Но не пеняйте, если мне повезет не больше, чем Изабелле. Принцесса Доминик упряма и независима, как и ее отец.

Улыбнувшись, Николас вышел из-за стола и благодарно похлопал Маркуса по плечу.

— Вы правы, она больше всех нас похожа на отца. Он бы чертовски разозлился, если бы узнал, что мы ее не бережем.

Маркус попытался улыбнуться в ответ, но что-то сжало ему горло, и улыбки не вышло.

— Я побеседую с ней и дам вам знать, что получилось, — пообещал он.

— Хорошо, Маркус. Постарайтесь не откладывать. Поговорим завтра, после приема шведского посла.

Туго затянув пояс платья, Доминик всматривалась в свое отражение в зеркале. Ребенок во чреве растет, сама она это чувствовала, но на сторонний взгляд, пожалуй, пока ничего не заметно. Если повезет, еще недели две или три она сможет скрывать свое состояние. Но к концу четвертого месяца скрывать беременность станет невозможно.

«Господи, что же мне делать?» — в отчаянии думала она. Как признаться родным, как рассказать матери, что она попалась на крючок хитрого ловеласа, позволила заморочить себе голову льстивыми комплиментами и лживыми россказнями? Боже, как стыдно, до чего унизительно!

Нетрудно догадаться, что скажет мать. «Ты повела себя не так, как подобает принцессе! Вот что бывает, когда следуешь не разуму, а низменным желаниям тела!» Но тело ее не так уж и виновато, мысленно возразила матери Доминик. Все дело в сердце. Это ее бедное сердечко жаждало любви и, обманутое мечтами, увидело своего рыцаря в первом же встречном.

Но для ее матери это не оправдание. Джозефина, несомненно, ответит, что жажда любви — слабость, для принцессы непозволительная. Чувство долга перед страной и народом для нее должно быть важнее стремления к счастью.

Едва сдерживая рыдания, Доминик бросилась прочь из спальни. Постоянное напряжение стало невыносимым; в последние дни принцесса начала всерьез опасаться за свой рассудок. Она почти ничего не ела, спала урывками и часто просыпалась от собственного крика, с трудом вспоминая, что за кошмарный сон так ее напугал. Кошмары Доминик не отличались разнообразием: в одних она тщетно разыскивала отца, в других — мучилась родами, одна, всеми покинутая, всеми презираемая.