Миттельшпиль - [81]

- Эй вы, заткнитесь вы оба! - посоветовал Кеплер. - Объясни Хэроду план действий.

Колбен наклонился и что-то сказал пилоту. Вертолет завис на высоте пяти тысяч футов над серо-коричневым геометрическим рисунком Джермантауна.

- В четверг утром мы заблокируем весь город, - произнес Колбен. - Чтоб ни одна душа не прошла и не вышла. Более точно определим местонахождение Фуллер. В основном ночи она проводит в этой Ропщущей обители на Джермантаун-стрит. Хейнс возглавит тактическую бригаду и возьмет дом штурмом. Агенты позаботятся о Бишоп и парне, которого она использует. Так что остается одна Мелани Фуллер. Она полностью в твоем распоряжении, Тони.

Хэрод сложил на груди руки и посмотрел вниз на пустынные улицы.

- И что?

- Ты ликвидируешь ее.

- Всего-то ?

- Да, всего-то, Хэрод. Барент говорит, что ты можешь использовать кого угодно. Но ею придется заняться тебе.

- Почему мне?

- Твой вклад, Хэрод. Это твой вклад.

- Мне казалось, вы захотите допросить ее.

- Мы обдумаем эту возможность, - заметил Кеплер, - но мистер Барент считает, что гораздо важнее ее нейтрализовать. Наша главная цель - выманить из укрытия старика.

Хэрод погрыз ноготь и снова взглянул вниз на крыши домов.

- А что, если мне не удастся.., ликвидировать ее? Колбен улыбнулся.

- Тогда мы ее заберем, а в клубе по-прежнему останется вакантное место. Это не разобьет никому сердца, Хэрод.

- Но пока мы еще можем испытать еврея, - добавил Кеплер. - Мы не знаем, к чему это приведет.

- Когда приземлится эта штука? - спросил Хэрод. Колбен посмотрел на часы.

- Операция уже началась. - Он сделал знак пилоту, чтобы тот спустился пониже. - Хотите взглянуть?

Глава 15. Мелани.

Уикэнд прошел тихо.

В воскресенье Энн приготовила для нас очень вкусный обед. Фаршированные свиные отбивные удались на славу, но овощи она немного перетушила. Пока мы с Энн попивали чай из ее лучших фарфоровых чашек, Винсент убрал со стола. Я вспомнила о своем “Веджвуде”, который пылился в Чарлстоне, и меня охватило острое чувство ностальгии по дому.

В тот вечер я слишком устала, чтобы отправлять куда-нибудь Винсента, хотя меня и мучило любопытство насчет той фотографии. Но нет дел, которые не могли бы подождать. Гораздо важнее были голоса в детской. С каждым днем они становились все отчетливее, уже почти достигнув той границы, когда можно различить слова. Накануне вечером, искупав Винсента, перед тем как лечь спать, я смогла выделить в общем шепоте голоса детей. По меньшей мере их было трое - мальчик и две девочки. Я не видела ничего удивительного в том, что в детской старинного дома звучали детские голоса.

Поздно вечером в воскресенье, уже после девяти, Энн и Винсент вернулись вместе со мной в Ропщущую Обитель. Где-то поблизости завывали сирены. Проверив запоры на дверях и ставнях, я оставила Энн в гостиной, а Винсента - на кухне и поднялась наверх. Было очень холодно. Забравшись под одеяла, я стала смотреть на мерцающие во тьме нити нагревателя. Свет отражался в глазах мальчика-манекена и окрашивал в оранжевый цвет оставшиеся пучки его волос.

Голоса были слышны очень отчетливо.

***

В понедельник я отправила Винсента на поиски.

Мне не хотелось отправлять его днем - тот квартал был слишком неблагоприятным, но нужно было все-таки разузнать хоть что-то о фотографии.

Винсент взял с собой нож и револьвер, “позаимствованный” мною у таксиста из Атланты. Он несколько часов просидел на корточках в задней части брошенной машины, наблюдая за проходящими мимо цветными подростками. Раз в боковое окно сунулся заросший щетиной алкоголик, но Винсент открыл рот и зашипел на него. Тот сразу же слинял.

Наконец Винсент заметил знакомое лицо. Это был тот самый третий мальчик, который сбежал субботней ночью. Он шел с кряжистым подростком и еще одним парнем постарше. Винсент пропустил их вперед на один квартал и тронулся следом.

Они миновали дом Энн и двинулись дальше на юг, где линия пригородных поездов образовывала искусственный каньон. Мальчики дошли до перекрестка и вошли в заброшенный дом. Строение являло собой странную пародию на особняк довоенной постройки - четыре непропорциональные колонны поддерживали плоский навес, переплеты узких высоких окон сгнили, а остатки металлической ограды были завалены ржавыми консервными банками и тонули в зарослях замерзшей травы. Окна на первом этаже были заколочены досками, дверь заперта, но подростки подошли к подвальному окошку с разогнутыми прутьями, и выбитой рамой и проскользнули внутрь.

Винсент быстро миновал четыре квартала и вернулся к дому Бишоп. Я заставила его взять большую перьевую подушку с кровати Энн, запихать ее в огромный рюкзак и бегом вернуться обратно. День был серым и сумрачным. То и дело из низких туч начинал валить снег. В сыром воздухе воняло выхлопными газами и сигарным дымом. Машин было мало. Когда Винсент начал просовывать в окошко рюкзак, мимо прогрохотал поезд. Подростки-негры устроились на третьем этаже - они сидели на корточках тесным кружком среди обвалившейся штукатурки и покрытых льдом луж. Сквозь разбитые окна и обвалившийся потолок кое-где виднелось серое небо. Все стены были исписаны. Стоя на коленях, подростки словно молились белому порошку, который пузырился у них в ложках. Обнаженная левая рука у каждого была перетянута резиновым шнуром. На грязных тряпках перед ними лежали шприцы. Я посмотрела на все это глазами Винсента и поняла, что здесь воистину совершается священнодействие - величайшее священнодействие в современной церкви Отчаяния городских негров.