Миттельшпиль - [44]

Спустившись на один лестничный пролет, шериф столкнулся с пожилой женщиной - седые волосы были собраны в узел на затылке. Джентри пропустил ее, а потом прикоснулся к своей кепке и спросил:

- Простите, мадам. Вы случайно не Тима? Женщина остановилась и, подозрительно прищурившись, уставилась на шерифа. Она говорила с сильным восточноевропейским акцентом:

- Я вас не знаю.

- Нет, мэм, - откликнулся Джентри, снимая кепку. - И прошу прощения, что называю вас по имени, но Сол не упомянул вашей фамилии.

- Миссис Валижельски, - ответила женщина. - А вы кто?

- Шериф Бобби Джентри. Я - друг Сола и пытаюсь разыскать его.

- Доктор Ласки никогда не упоминал никакого шерифа Джентри, - она произнесла его имя, сильно подчеркнув “ж”.

- Да, думаю, вряд ли, мэм. Мы познакомились всего лишь пару недель назад, когда он был в Чарлстоне. Это в Южной Каролине. Может, он говорил вам, что отправляется туда?

- Доктор Ласки просто сказал, что у него дела, - оборвала шерифа женщина и запыхтела. - Можно подумать, я слепая и не вижу, что написано на авиабилете! Он обещал - два дня. Ну, может, три. Миссис Валижельски, - сказал он, - не будете ли вы так добры поливать мои цветы? Они засохли бы уже дней десять назад, если бы я не приходила...

- Миссис Валижельски, а вы видели доктора Ласки в течение последней недели? - Джентри прервал ее излияния.

Женщина одернула свитер и не проронила ни слова.

- Мы с ним договорились, - продолжал шериф, - что он позвонит, когда вернется.., то есть в прошлую субботу. Но я не получал от него никаких вестей.

- Он лишен чувства времени, - проронила женщина. - На прошлой неделе мне звонил из Вашингтона его родной племянник. “С дядей Солом все в порядке? - спросил он. - Он должен был приехать на обед в субботу”. Но, зная доктора Ласки, я уверена: он просто забыл, отправился куда-нибудь на семинар. И что мне было отвечать его племяннику? Его единственной родне в Америке?

- Это тот самый племянник, который работает в Вашингтоне? - переспросил Джентри.

- А какой же еще?

Джентри кивнул, поняв по позе и тону женщины, что она не расположена разговаривать и собирается идти по своим делам.

- Сол говорил, что я могу связаться с ним через его племянника, но я потерял номер телефона. Он живет в самом Вашингтоне?

- Нет-нет, - откликнулась миссис Валижельски. - Это посольство. Доктор Ласки рассказывал, что сейчас они живут в пригороде.

- А Сол может быть в польском посольстве?

- Зачем это доктору Ласки идти в польское посольство? - прищурившись, осведомилась женщина. - Арон работает в израильском посольстве, но живет он не там. Значит, вы шериф? Интересно, какие могут быть общие дела у доктора с шерифом?

- Я - поклонник его книг, - пояснил Джентри. Щелкнув шариковой ручкой, он нацарапал на обороте своей блеклой визитной карточки адрес:

- Я остановился здесь. А это - номер моего домашнего телефона в Чарлстоне. Как только Сол появится, попросите его позвонить мне. Это очень важно, - и он двинулся вниз по лестнице. - О, кстати, - окликнул он женщину еще раз, - если я дозвонюсь до посольства - фамилия племянника Сола пишется с одним “е” или с двумя?

- Как может быть два “е” в фамилии Эшколь? - Миссис Валижельски пожала плечами.

- Действительно, как? - хмыкнул Джентри и вприпрыжку побежал вниз.

***

Натали не объявилась. Джентри прождал до начала одиннадцатого, потом позвонил в Чарлстон и был вознагражден лишь ее прежним посланием и своей собственной тирадой. В десять минут двенадцатого он еще раз набрал свой номер. И снова - ничего нового! В четверть второго ночи он сдался и попробовал заснуть. Но из-за тонкой стенки доносился такой шум, словно там ссорилось с полдюжины иранцев. В три ночи Джентри снова позвонил в Чарлстон. Там по-прежнему не было ничего нового. Он произнес еще один текст, извиняясь за предыдущую грубость и умоляя девушку не болтаться одной по Филадельфии.

Рано утром Джентри еще раз связался со своим автоответчиком, оставил название вашингтонской гостиницы, где он заказал себе номер, и успел на рейс 8.15, Перелет был слишком коротким, чтобы как следует все обдумать, но зато у него было время изучить свои записи в блокноте и папке.

Натали прочитала о взрывах в здании Сената 20 декабря и опасалась, что это могло иметь отношение к Солу. Джентри настаивал, что не каждое убийство, несчастный случай и террористический акт в Америке надо приписывать стареющему оберсту, - злому гению доктора Ласки. Он напомнил Натали о телевизионных новостях, в которых высказывалось предположение, что за этими взрывами, в результате которых погибло шесть человек, стояли пуэрто-риканские националисты. Джентри обратил ее внимание на то, что нападение на здание Сената было совершено всего несколько часов спустя после того, как Сол прибыл в город, что имя его в списке погибших не упоминалось и что хотя личность самого террориста не была установлена, не следует впадать в панику. Но Натали это вряд ли убедило. Да и у него оставались некоторые сомнения.

Джентри добрался до здания ФБР в начале двенадцатого. Он не знал, работает ли там кто-нибудь в субботу. Секретарь в приемной подтвердила, что агент по особым поручениям Ричард Хейнс на месте, и продержала Джентри несколько минут, дозваниваясь до этого делового человека, после чего объявила, что агент Хейнс примет его. Джентри попытался сдержать свою радость. Молодой человек в дорогом костюме и с тоненькими усиками проводил шерифа в отдел безопасности, где его сфотографировали, записали основные данные, пропустили через металлический детектор и выдали пластиковый пропуск посетителя. Джентри похвалил себя за то, что оставил “ругер” в номере. Молодой человек, не говоря ни слова, провел его по коридору, посадил в лифт, потом они протопали еще по одному коридору с трехстенными отсеками. Наконец провожатый постучал в дверь, на которой блестела табличка “Агент по особым поручениям Ричард Хейно. Когда изнутри раздалось: “Войдите”, юнец кивнул и развернулся на каблуках. Джентри с трудом удержался, чтобы не окликнуть и не сунуть ему чаевые.