Митридат. Отважный воин, блестящий стратег, зловещий отравитель. 120–63 гг. до н. э. - [35]
Из Кабиры Митридат мог решить поехать непроезжей извилистой дорогой по горам к Черному морю. Страбон описывает эту область с ее стадами газелей и полями зерна, виноградом, грушами, яблоками и орехами; их было так много, что человек мог собирать себе плодов на пропитание круглый год. Страбон даже говорит о глубоких коврах мертвых листьев, на которых путники могли устроить себе ночлег. Продолжая странствие по узкой прибрежной дороге к востоку, всадники из Синопы повторяли путь, по которому прошел Ксенофонт и его 10 тысяч греческих наемников, а также сам Ясон и аргонавты. Исследовав скалистый берег, группа нашла скрытые пещеры, куда заходили пираты, грабившие черноморские берега. Дорога исчезала, переходя в каменистую тропку в дальней хоре Трапезунда — города с великолепной гаванью. Из Трапезунда дорога шла к югу, через перевал Зигана в верховья реки Евфрат и в Армению. На северо-восток оттуда лежала Колхида — «легендарная земля золота, ядов и колдовства». Вдали высились неприступные Кавказские горы, а за ними — бескрайние степи Скифии[143].
Когда их кони пробирались по прибрежной тропинке, Митридат заезжал в крепости в Сиде, Фабде, Хабаке и Фарнакии. Здесь жители деревень зарабатывали себе на жизнь, добывая серебро и цинк и ловя тунца. Визит юного царя был огромной честью для каждой деревушки: селяне чествовали царскую охоту рыбой, хлебами и вином. Тремястами годами ранее Ксенофонт и его армия были столь же гостеприимно приняты предками жителей. Когда Митридат и его друзья прибыли в Трапезунд, они, наверное, вспомнили, как воины Ксенофонта, тосковавшие по дому, кричали от радости, наконец увидев здесь Черное море.
В ходе этих путешествий Митридат познакомился со своими будущими подданными, с природными ресурсами и географией своего царства, с его плодородными долинами, гаванями и крепостями в величественных горах. Он и его юные спутники столкнулись с опасностями и трудностями; они всегда были настороже: им угрожали и внезапные бури в горах, и множество видов диких змей, и свирепые волки, кабаны и медведи. Другой опасностью были изолированные народы и их смертельные травы. В горах Понта и Армении, где было множество шахт, где добывали серебро, цинк, олово и железо, обитало множество «странных первобытных народов» — париадры, санны, бизеры, керкиты и мосинеки (назовем лишь некоторых из тех, кого перечисляет Страбон). Митридат с его способностями к языкам мечтал встретиться с этими экзотическими народностями и проверить, удастся ли ему объясниться с ними. Местные шаманы должны были знать редкие яды и тайные противоядия. Может быть, лучники откроют тайные рецепты ядовитых стрел? Ядовитая чемерица, белладонна и голубой аконит пышным цветом цвели в долах и на склонах гор. Путешественникам нужно было быть уверенным, что их лошади не наедятся этих ядовитых трав. Митридат тщательно собирал образцы, делал заметки о свойствах растений и противоядиях.
Мальчики, наверное, и раньше уже экспериментировали со стрелами, наконечники которых были намазаны чемерицей: ими пользовались галлы и другие племена для охоты на кроликов. Эта техника прекрасно работала, если только быстро срезать отравленное мясо с раны. Галлы носили с собой противоядия на тот случай, если сами поранятся стрелой (как и скифы). Митридат надеялся однажды встретиться и с соанами — племя в дальней Колхиде, которое славилось своим ядом для стрел. Страбон писал, что один чудовищный запах соанской стрелы, пролетавшей мимо головы, мог убить человека!
Мосинеки («племя башен») были, как и все горцы, «совершенно дикими» и даже «превосходили в этом смысле прочих» (по крайней мере, так считал Страбон). Они питались каштанами, маринованной рыбой и мясом диких зверей; «люди башен» выдалбливали из дерева каноэ, сражались деревянными боевыми топорами и копьями и строили на деревьях дома на помостах в густых лесах рододендронов на горных склонах у моря. Ксенофонт, который провел свои 10 тысяч воинов через их территорию, сообщает, что это племя выбирало «царя», который должен был играть роль судьи. Это «царь» был пленником на самом высоком помосте. Если его суждения людям не нравились, то племя могло уморить его голодом. «Люди башен», как рассказывал Ксенофонт, любили заниматься сексом прилюдно, и на бледной коже мужчин и женщин (и даже детей!) было множество татуировок: «Они были покрыты разноцветными узорами из всевозможных красивых цветов». Люди башен с враждебностью встречали чужаков и были печально известны тем, что нападали на ничего не подозревавших путников, спрыгивая на них сверху, как обезьяны-убийцы, из своих башенок-«мосин». Наверное, именно так Митридат и его друзья познакомились с ними. Каким-то образом Митридату удалось привлечь на свою сторону этих воинственных людей: «племя башен» оказалось важным союзником в последних Митридатовых войнах[144].
Когда пришла весна, «пропавшие мальчики» из Синопы повели своих коней по «американским горкам» в горы и исчезли в холодных горных лесах, где последние снежинки осыпались с вечнозеленых ветвей. Вопя от восторга, подростки отпраздновали первую годовщину своей свободы, когда они стали жить своим умом — как Робин Гуд и его веселые стрелки в Шервудском лесу. Они с нетерпением ждали будущего, бросая вызов любым властям, которые могли быть связаны с предателями, оставшимися в Синопе, и планируя свое триумфальное возвращение.
