Митридат. Отважный воин, блестящий стратег, зловещий отравитель. 120–63 гг. до н. э. - [148]

Жизнь Митридата была «американскими горками» из величественных побед и страшных поражений, где верность переходила в предательство, с минутами божественного счастья и страшной мести, когда игроки как на Востоке, так и на Западе маневрировали, стараясь встать на сторону победителя и сделать самый выгодный вклад на неустойчивой «фондовой бирже» политических альянсов. Митридат никогда не рисковал просто ради богатства или славы — хотя и в этом плане ставки тоже были высоки, — но боролся за то, чтобы продолжали жить его греко-персидско-анатолийские идеалы, и за свободу от римского господства. Неукротимый даже в поражении (этому дивился Аппиан), Митридат «не оставил неиспытанным ни одного пути к нападению». Плиний восхвалял его, как «величайшего царя своего времени». Веллей восхвалял Митридата, как человека «в войне изощренного»: «славный доблестью… всегда великий духом, вождь в замыслах, воин в бою, в ненависти к римлянам Ганнибал». Это был величайший царь после Александра, заявил Цицерон, — такой комплимент привел бы Митридата в восторг[542].

Помпей тоже отождествлял себя с Александром. Теперь он, так сказать, «рядился в тогу» Александра — и в прямом, и в переносном смысле. Помпей ехал по триумфальному пути в золотой колеснице, усыпанной сверкающими драгоценными камнями всех цветов. На его плечах лежал хрупкий, выцветший плащ Александра Великого — некогда драгоценная собственность Митридата Великого, «эллинизированного иранского Александра». Аппиан сомневался в подлинности плаща, однако людская вера облекла древнюю одежду почетом, каково бы ни было истинное ее происхождение. Когда Помпей любовно расправлял плащ, чтобы он был лучше виден на нем, раб, стоявший у него за спиной, начал шептать в уши победителя традиционное предупреждение: «Помни, что ты смертен»[543].

Может быть, это memento mori заставило Помпея вздрогнуть? Может, в нем возродились тайные сомнения, которые он старательно подавлял с тех самых пор, как отказался осмотреть искалеченный труп в великолепных доспехах? Прошло уже два года с тех самых пор, как тело упокоилось в гробнице понтийских царей. Однако Митридат оставил в дураках и Суллу, и Лукулла, объявившись снова, когда все уже считали, что он уничтожен. Можно представить, что у Помпея мелькнула мысль: «Конечно, я-то смертен… а вот как насчет Митридата?»

А что, если?..

Биография Митридата останется неполной во многих ключевых деталях, и многое окружено янтарным сиянием легенды, провоцируя наше воображение дополнить то, что мы так хотим знать. Во введении я уже говорила о том, как нарративная история и историческая реконструкция помогают осмыслить неполные данные и восстановить отсутствующие детали и оборванные нити во фрагментарных древних записях, не искажая известные нам факты, возможности и результаты событий. Родственный этому подход, построение сценария «от обратного» или «а что, если?..», позволяет нам сделать разумные предположения по поводу того, что могло произойти при определенных условиях.

Таинственные обстоятельства, окружавшие кончину такого масштабного деятеля, как Митридат, так и манят историков вообразить, что же случилось за сценой в том представлении, которое описали наши фрагментарные источники. Как мы уже видели, сами древние историки иногда спорили по поводу фактов и представляли альтернативные версии одних и тех же событий — например, перехода Митридата через Кавказ и последних минут его жизни. Еще со Средних веков эта неуверенность в древних источниках отражена в многочисленных художественных иллюстрациях или в альтернативных сценариях гибели Митридата. Точно так же, как исчезновение Гипсикратии побуждало и средневековых, и современных историков дописать конец ее биографии, вполне оправданным будет восстановить и возможный альтернативный сценарий для Митридата[544].

По всем свидетельствам древних авторов, Митридат умер в своем дворце в Пантикапее в 63 г. до н. э. — в результате действия яда, который он сам принял, и от удара меча своего телохранителя (а то и от оружия людей Фарнака). Тело, которое нашли в башне, должно было служить неопровержимым доказательством этого события. Однако на самом деле разложившееся тело, идентифицированное как тело Митридата — когда прошло уже несколько месяцев и очень далеко от места смерти, — оказалось неузнаваемым, если не считать обычного шрама и царских регалий. Все участники событий — от сына Митридата Фарнака и его старых друзей до Помпея и римлян — согласились в том, чтобы считать, что умерший — Митридат.

Однако эта необыкновенная ситуация вызывает множество вопросов. Действительно ли Митридат умер? Неужели это на самом деле было его тело? Такие вопросы уже задавались раньше. Интересно, что великий французский драматург Жан Расин начал свою знаменитую трагедию «Митридат» (1673) с фальшивой смерти Митридата. Опера Моцарта (1770) также открывается явлением Митридата после того, как прошли слухи о его смерти. Историк Брайан Мак-Гинг в 1998 г. предположил, что история о самоубийстве Митридата в башне могла быть придумана Фарнаком — может быть, чтобы избежать обвинений в отцеубийстве (это было совершенно неприемлемо в культурах, находившихся под персидским влиянием). Однако возможны и другие обманные маневры и другие мотивации. Что, если Митридат был все еще жив?