— Где будете держать экзамен? — заинтересовался Арсений.
— При епархиальном, во Владимире.
Арсений покачал головой:
— При епархиальном училище экзаменуется духовенство. Вы же не духовного звания, вы крестьянка, а сейчас ткачиха, и только поэтому вас привалят. Учительницей вам не бывать в царской России. Я, конечно, не оракул, но так думаю. Мое же пожелание вам от души — чтобы все у вас на экзаменах прошло удачно.
Тася закусила ноготь, призадумалась.
— Нет, нет, вы прежде времени не опускайте руки. Добивайтесь своего, требуйте, вырывайте у жизни право на счастье, — напутствовал Арсений.
— Провалят — что тогда? Куда деваться? Отец меня сживет со света! — запечалилась Тася. — Если провалит, значит, я горько ошиблась во всех своих расчетах. Впереди никакого проблеска, просвета — вот какая жизнь… Вот вижу, что вы умный, отзывчивый, но и вы не хотите понять меня…
— Я понимаю вас, Тася, — сказал Арсений, — вас тянет к свету, к знанию, к свободной, культурной жизни…
— Как же жить? Научите, скажите! — это был не вопрос, а мольба девушки.
— Вступайте в нашу рабочую партию социал-демократов большевиков. Давайте вместе бороться за наши права, за свободу для всех рабочих и крестьян. Когда вместе своего добьемся, тогда и простая ткачиха и забитая крестьянка сможет стать учительницей.
— А разве есть такая рабочая партия? — удивилась Тася.
— Да, есть! — твердо ответил Арсений.
— Кто же ее возглавляет? — И боязнь и горячий интерес были в вопросе девушки.
— Ленин и лучшие люди из рабочего класса.
— Вы тоже в рабочей партии?
Арсений чуть помедлил, не сводя взора с ясных глаз Таси.
— Да… Я хочу быть всегда вместе с рабочими.
— За что же я мучилась? Столько вложила упорного труда — и всё бросить? Нет, будь что будет, на экзамен я поеду!.. Программу я знаю назубок…
На прощание Арсений пожал руку Тасе, напутствовал:
— Вы настойчивы, неуступчивы. Это хорошо. Лучшее качество каждого человека — это его непреклонная воля, твердое убеждение. Но если в будущем вас постигнет неудача, приходите к нам, у нас вы всегда найдете поддержку.
4
Тася ушла. Стрела ухмылялся: дескать, сбылось его «предсказание».
— Ну, кто прав? Вильнула подолом и была такова. Мыслимо ли таким доверять нашу тайну! Вот скажет куму, а кум без ума — свахе, а та — соседке-пряхе, пряха — свату-бражнику, а сват — стражнику.
Прямо чуть ли не выговор выносит Стрела Арсению за нарушение конспирации.
— Ты не беспокойся, у нее еще глазки разбегаются, еще на сердце лежит у нее страница последней прочитанной книги, но она инстинктом рабочей души ищет на ощупь ту же самую дорогу, на которой стоим мы.
Но Стрелу скоро не убедишь.
— Ничего из нее не выйдет! Но навредить она может… по наивности. Вся ее дорога не дальше мужнина порога. Уедет учительницей в село, выйдет за поповского сына и будет жевать малину да варить варенье из смородины.
Пророк ты, Стрела!
— Пророк не пророк, но предчувствую. Впрочем, тебе виднее.
Арсений после ухода девушки был озабочен чем-то, хотя и старался не показать виду.
Однажды Арсений сказал Стреле:
— Мне жаль Тасю. Я вижу ее характер, понимаю ее натуру, честную, смелую. В ученье она вложила все силы своей молодой души. Надо ее держать в поле нашего зрения. Если постигнет неудача, она окажется на печальном распутье. Нужно вовремя подать ей руку, поддержать, помочь…
5
Пришел срок. Тасе надо ехать на экзамены. Пошла она к управляющему фабрикой:
— Дайте отпуск на две недели.
Управляющий спрашивает:
— Зачем?
— На экзамен ехать.
Захохотал управляющий:
— Ткать умеешь и без экзаменов! Мы даем отпуск подчистую! Забирай книжку и уходи на все четыре стороны. Вот тебе и экзамен!
Пуще прежнего загорюнилась Тася. Наведалась к хозяину.
— С каких пор мои ткачихи вздумали ездить по экзаменам? Никуда не поедешь. Нет моего дозволения! — И дверь захлопнул хозяин.
Пришла заплаканная Тася к родителям на совет. Отец не хочет и слушать:
— Сорвешься с места — что тогда? Один-то я всех не прокормлю. Кроме тебя, вон пятеро. Выбрось все глупости из головы!
Мать осторожно поддержала дочь:
— Полно, отец, может, сдаст! Хватит ли, дочка, ученья-то твоего?
— Хватит, мама! Сдам…
Отец насупил реденькие брови.
— Поезжай, да помни: не сдашь ученье — лучше домой не показывайся…
Поверила твердо Тася в свои силы, понадеялась на то, что среди ученых людей правда есть. Извелась она только от одних дум печальных.
Решила ехать. Пришла, полный расчет заявила.
Долго ее мытарили, гоняли по конторе от стола к столу, потом выбросили ей из оконца рабочий билет, а в нем пометка: «Уволена за непослушание!» В чем же ее непослушание?
Вскоре, слышно, приехала Тася с экзаменов и бледна и печальна. Как ни хорошо она отвечала, но крестьянскую дочь, ткачиху шуйскую не допустили до учительниц. Там и своей белой кости, поповской да купеческой, в достатке.
Отец под горячую руку у Таси чемодан в окно выбросил и самое Тасю вон выгнал.
Пришла она ночевать к тете Кате. В сумерках за столом Арсений хотел было завести беседу, а она закрыла глаза, вылезла из-за стола, ушла в сенцы, так больше и не вошла. Ночевала в сенцах на полу.
Арсений, конечно, понял чужую боль.
Вдруг пропала Тася. День, другой, третий — Таси нет и нет…
