Мистификаторы - [7]

Есть на острове один богач по фамилии Кончис. Его вилла в южной части острова, милях в четырех от деревни и школы — правда, бывает он в ней наездами. Живет уединенно, местных не привечает, но к англичанам питает явную слабость. Во всяком случае, до меня на вилле Бурани регулярно бывал один английский учителишка, да и меня там поначалу приняли как родного: Мич то, Мич сё…

Вдруг началась какая-то чертовщина, полная тарабарщина, голова пошла кругом. Но не на такого напали! Я им быстро укорот сделал, всех построил, все о себе разъяснил, повернулся и больше туда ни ногой. Только Кончис этот на острове в полном авторитете — мигом организовал мне каверзу, и чинуши в Афинах и Лондоне ликвидировали мой контракт. Еще бы: деньги правят миром, с этим тезисом не поспоришь. Я, конечно, и здесь себе работу нашел, но совсем не за ту зарплату…

— Н-да… Но как там все-таки обстоит дело с соблазнами цивилизации — действительно, глухой угол?

— Ты о дешевках что ли? Где их сейчас нет… Только на этом острове, как назло, такие уродки подобрались, да и цивилизованы они еще едва-едва, можно заразу подхватить. А на жен преподавателей лучше не зариться: может, чего и обломится, да вот соглядатаев там хватает, быстро контракта лишишься… Моя-то каверза, думаешь, какой была природы? Так что если у тебя есть бабец, бери с собой — веселее и здоровее будет.

Вдруг Макс увидел входящую в кафе девушку лет 20: в дешевых хипповых одежках, но грациозную, подвижную, улыбающуюся… Причем улыбающуюся именно ему? И направляющуюся к их столику?

«Не ерзай, это моя девушка, — обозначился Николас. — Звать Элисон. Она сейчас стюардесса».

А Элисон с ходу прихватила от соседей свободный стул, приставила к их столу и совсем разулыбалась:

— Всем привет! Особенно тебе, Нико!

И стремительно клюнула его в висок.

— Пиво, да еще ирландское? Клево! Не возражаете?

Быстрый взгляд в сторону незнакомого щеголя, тот кивает. Более осторожный взгляд на «Николаса», тот чуть качает ресницами.

— Тогда пью за вас — чтобы вы тут не замышляли!

— Что ж, Николас, — привстал со стула Митфорд. — Вижу, ты основательно подготовился к этому учебному году. Желаю и завершить его без потерь, штатных и финансовых. Больше сказать тебе нечего и потому я удаляюсь.

Он пожал руку «Николасу» (получив в ладонь свернутые купюры), одобрительно скользнул взглядом по девушке и уже на отходе обернулся и сказал: — Все же советую, не ходи к Кончису.

— Кто это был, Нико? — понизив голос, спросила девушка. — И что за Кончис?

Макс тоже заговорщицки пригнулся: — Это капитан Митфорд. Работал в прошлом году в школе Байрона, о чем мне поведал секретарь загранбюро. А Кончис — греческий олигарх.

— Секретарь загранбюро… — сузила глаза Элисон. — Поведал… Наверняка в юбке, а ты известный юбочник! Ужинал с ней? Говори!

И больно ткнула кулачком в бок.

— Когда бы я успел? Напомню, что посетил Форин офис лишь сегодня!

— А для чего существуют телефоны? По мобиле ты с ней уже неделю лялякаешь…

— Уймись, Элли, — строго сказал Макс с подсказкой реципиента.

Злой огонек в глазах фемины притух, плечи ослабли. Но вот ее взгляд вновь проник в глаза Макса:

— Я буду ждать тебя. Честно.

— Я знаю, — озвучил Макс очередную подсказку.

— Ты всегда говоришь «Знаю». Вместо того, чтобы ответить как следует…

— Предположим, я скажу, что пока не готов к браку, дай мне этот год на размышление. Что ты мне ответишь.

— Что буду тебя ждать.

— А если я по возвращении скажу тебе «нет»?

Элис опустила голову: — Я уеду назад, в Австралию…

— Что за глупости, Элисон! Куда лучше не давать никаких обязательств, жить как живется. Вот встретимся через год, тогда и будем решать. Впрочем, мы делим гуся, который еще летит в небе… Давай-ка заберем остатки этого пиршества в пакет и пойдем домой — там доедим, допьем и договорим.

— Как скажешь, Нико…

Глава четвертая Вторая лондонская ночь Макса опять сводится к сексу

Идти пришлось недолго, трехэтажный дом довоенной постройки, где пару месяцев назад снял квартиру лишенец Эрфе, стоял в квартале от Сохо. Элисон уже с полгода арендовала комнатку в мансарде того же дома. Судьба, щедрая к симпатичным людям, стала часто сводить Николаса и Элис: то на лестнице, то у двери в подъезд, затем на остановке дабл-декера, у метро, на толкучках в Сохо… Трудно было не заговорить при таком обилии встреч. Тем более что Элли вовсе не отличалась строгостью нрава, а совсем наоборот: всей душой стремилась к общению с людьми. Конечно люди, особенно молодые мужчины, часто поощряли эту блажь, но потом загадочным образом исчезали с ее орбиты. Если же не исчезали, то становились невыносимо грубы. В итоге жизнь Элли в Лондоне сложилась из чередования восторгов и депрессий, причем чередования многократного. Согласитесь, что даже великий запас душевного здоровья, которым одаривает юниоров жизнь в провинции, может при такой чересполосице совсем оскудеть.

Она находилась как раз в фазе депрессии, когда ей стал попадаться на глаза симпатичный сосед. Но Элли не желала поддаваться его обаянию: предшествующий знакомец поначалу тоже был мил. Сколько же слез он заставил ее пролить! Нет, теперь ее сердце будет подобно кремню! Их союз случился потому, что Николас не пытался форсировать сближение — хотя Элисон могла поклясться, что он при виде ее тотчас становится как струна. Готовая издать густой, басовитый звук струна…