Мистический манускрипт о медном мертвеце - [3]

— А Паркер? — я принялась выспрашивать дальше.

— Весь в себе. По ночам слушает американский джаз на своем грамофоне.

Я сделала в своей голове ментальную пометку: проигрываемая на грамофоне музыка посреди ночи может стать отличным прикрытием для звуков, связанных с убийством и его последствиями.

— Почему полиция вообще должна думать, что именно ты убил беднягу мистера Деннинга? — задала я следующий вопрос, надеясь, что его неожиданность заставит Плакстона выболтать правду.

— Из-за очень громкого скандала, который недавно произошел между нами.

— Говори, я слушаю.

— Я пригрозил убить его, — пробормотал мальчик.

— Святые угодники! — воскликнула я. — И кто-нибудь тебя слышал?

— Полагаю, что все, кто живет на лестнице номер три. Мы очень громко орали друг на друга. Кончилось тем, что он ударил меня по лицу. Боюсь, на секунду я потерял самообладание.

— Из-за чего вы поссорились?

Плакстон так сильно вывернул собственные руки, что я подумала, из них сейчас польется вода как из отжатого белья.

— Из-за ванной, — признался он. — Вместо того, чтобы пользоваться своей в преподавательском крыле, мистер Деннинг часто приходил сюда, чтобы понежиться в пене вдали от всех и вся. Это он первый повесил самодельную табличку на дверь и за чтением отмокал в ванне часами.

— Так это он повесил «Не убрано! Вход воспрещен!», или это сделал ты?

— Я повесил, — признался Плакстон. — Впрочем, это были те же слова, что и на его табличке. Я надеялся, что он поймет намек.

— Ха! — фыркнула я. — И теперь ты боишься, что, раз уж на двери висит табличка с твоим почерком, полиция придет к мнению, что ты повесил ее на дверь единственно для того, чтобы остальные не вошли и не обнаружили в ванне труп?

— Что-то вроде того…

— Почему бы тебе просто не убрать ее?

— Потому что тогда меня точно заподозрят, — ответил мальчик. — И, что бы ты сейчас не думала… я не убийца.

— Допустим, — согласилась я, делая вид, что это не имеет значения. — Но кто же тогда мог это сделать?

У Плакстона явно была привычка собирать брови в кучу, когда он усиленно думал, и сейчас его брови вновь сошлись на переносице.

— Что ж, — заговорил он наконец, — отец Лоусона аптекарь, работает в Лидсе. Значит, у сына есть прямой доступ к сульфату меди. Кроме того, сам Лоусон здоровенный парень из всех, что учатся в Грейминстере. У него бицепсы прямо как стойки на фермерских воротах. Он запросто может поднять любого такой же комплекции, что и мистер Деннинг.

— Откуда ты знаешь, что в деле замешан сульфат меди? — поинтересовалась я будничным тоном. По правде говоря, меня уколол тот факт, что он тоже об этом догадался.

— Это входит в программу обучения, — ответил Плакстон. — Мы растворяем голубые гранулы в горячей воде и проводим эксперимент с угольными электродами и электрической батареей. Господи! Ты ведь не думаешь, что…

— Кто преподает вам химию? — задала я следующий вопрос.

— Мистер Винтер. Он хороший, старик Винтер. Дает нам погонять на своем «Ягуаре», когда пребывает в подходящем настроении.

— А когда он в неподходящем настроении?

— Тогда он ведет себя, словно злобный монгол! И пререкается со всеми из-за пустяков.

— Включая мистера Деннинга?

Плакстон вновь насупил брови. Но прежде чем он успел ответить, на лестнице послышался страшный грохот и через секунду в комнату ввалилась целая толпа сияющих краснощеких лиц и синих свитеров.

— Что-что здесь? — завопил один из мальчишек, чьи тучные габариты наводили на мысль о магазинах сладостей и регулярных вылазках на пикник. — Девчонка в твоей комнате? Ты полон сюрпризов, Плакстон!

Эти слова вызвали еще больше шума. Окруженный своими толкающимися одноклассниками, желающими одобрительно похлопать его по плечу, Плакстон беспомощно оглянулся на меня. Комната неожиданно превратилась в мальчишечий мирок, и я поняла, что мне нужно немедленно разбавить его своим девчоночьим присутствием.

— О, да повзрослейте же вы наконец! — громко сказала я. — Я его кузина, Вероника.

Толстяк резво протянул мне руку для приветствия.

— Будем знакомы — Смит-Причард. Но ты можешь называть меня просто Адриан.

Я проигнорировала протянутую руку.

— Мне знакома твоя фамилия, — заговорила я. — Вероятно, слышала по радио. Твой отец работает в правительстве, если не ошибаюсь?

— Он занимает должность в Парламенте. Мой отец является…

— Мне безразлично, кем он является, — прервала его я. — Меня это совершенно не интересует. Я надеялась, возможно, он водит «Aston Martins» — вот эта тема для разговора очень даже по мне.

— Да ну! — воскликнул высокий симпатичный мальчик слева от Смит-Причарда. — Ты увлекаешься автомобилями?

Я сразу его узнала: он был точной копией своего отца, Джорджа «Таффи» Вагстаффа, заслуженного британского пилота, который сбил самолет врага, когда тот атаковал Вестминстерское Аббатство; после того, как обреченный бомбардировщик подбил его самого, Вагстафф катапультировался и спустился на парашюте прямо в сад Аббатства, и остался на чай с настоятелем собора. В настоящее время, спустя пять лет после войны, этот человек был директором семейной фирмы «Химикаты Вагстаффа».

— Еще как увлекаюсь, — подтвредила я его предположение. — Так сильно, что ем части двигателя, политые бензином, вместо овсянки с маслом на завтрак.