Мистические культы Средневековья и Ренессанса - [25]

«Это явление представляет интерес а) как архаистический остаток движения, в главном своем течении исчезнувшего давным-давно, и б) как выпуклый показатель того, что гносис – в своих главных представителях заявлявший о себе только своим антиюдаизмом – был течением антихристианским, вел борьбу с христианством путем компромисса с ним. В главных своих системах гносис признавал во Христе самое светлое явление мировой истории; здесь, напротив, вражда против Христа, христианства и особенностей христианской жизни (аскез, посты, безбрачие, иконы), едва уступающая вражде против иудейства. И, однако, это не есть и гносис антиномистический, обеляющий все черное, начиная с Каина: Авель, Сиф, Энос, Ной здесь признаны. Это явление проще объясняется предположением, которое оспаривает Кесслер, что мандайе – уклонившиеся в гносис ученики Иоанновы. Речи проповедника покаяния на берегах Иордана взволновали весь иудейский мир до Вавилонии (язык мандайе – интересный остаток языка вавилонских иудеев). Часть «учеников Иоанновых», появившихся и в Вавилонии, «ниже аще есть Дух святый» слышавших (Деян. XIX, 2), не поняла смысла миссии величайшего из ветхозаветных пророков, заняла враждебное положение в отношении к христианству и, оставшись позади этой победившей мир силы, возненавидела христиан от всей глубины своей бессильной злобы и зависти. Но непризнанные и со стороны иудеев, может быть, гонимые или третируемые свысока (наравне с крещаемыми прозелитами, исполнявшими только заповеди Ное-вы?), иоанниты возненавидели и иудеев. Ной – последнее великое явление ветхозаветной истории. С Авраама – уже идут лжепророки. Ни великий законодатель Моисей, ни Соломон – блестящий представитель политического могущества Израиля, не встречают сочувствия иоаннитов; фараон и египтяне – вот истинные светочи этой долгой исторической ночи. Иерусалим также мандайям ненавистен, разгрому иудеев они радуются. Только Иоанн Креститель и освященный его деятельностию Иордан составляют заветное исключение.

Но все же связанные с христианством единством исторической почвы – бытовых условий новозаветного времени, mandaje в своих учреждениях представляют нечто, похожее на копию с христианской жизни древнейшего периода»[27].

И действительно, единство исторической, этнической и этнографической почвы одинаково сформировало христианство и мандеизм, и обрядовая сторона последнего тоже очень напоминает христианскую, хотя, безусловно, сходство это только внешнее, поскольку мандейские обряды несут на себе определенно иное значение, нежели христианские, и, вероятно, уходят корнями в зарождающийся гностицизм ессеев и ритуалы благочестивой секты в рамках фарисейского направления времен Второго Храма товлей шахарит («совершающие утренние омовения»), известных еще под именем гемеробаптистов: между прочим, по данным Электронной еврейской энциклопедии со ссылкой на извод «Беседы» (2:23) так называемого «Климентина» (христианского агиографического сочинения первой трети III века), имеются очевидные аллюзии на то, что сам Иоанн Креститель мог первоначально принадлежать к вышеназванной секте, которая затем слилась с мандеизмом. Итак, перейдем к рассмотрению основных обрядов и составляющих их элементов у последователей Йоханана Хаматвиля, на первый взгляд, весьма близких к христианству.

Крещение у мандеев называется масбута или масветта и совершается всегда в проточной живой воде, являющейся одновременно очищающей и символизирующей собой Высшую Жизнь, поскольку своего Бога Манда д'Хайе мандеи иногда сравнивают с живой водой. Всякая вода крещения называется Йардна или Иордан, что говорит о западно-семитском происхождении этого обряда у мандеев, хотя исток мистического Иордана для них – в Царстве Света. В противоположность христианам, у которых крещение только единожды творимое таинство, мандеи проводят крестильный обряд над верными каждое воскресенье и в течение всех служб своего культа. Крещение заключается в трех полных погружениях с головой. Облаченный в свою белую ритуальную рубаху верующий затем делает пальцами трижды знак справа налево на лбу над переносицей, глотает крестильную воду и коронуется миртовым венцом (клила). В этом обнаруживается очевидная аллюзия на Святую Троицу, в которую веровали протомандеи до своего полного отпадения в пантеистический гнозис, пускай «христианами Святого Иоанна» и декларируется строгий монотеизм: отсюда вправе предположить, что тринитарное мировоззрение могло уже четко оформиться у кумранитов, но подтверждений тому нет. По выходу на берег, лоб крещенного помазывают кунжутным маслом. Затем происходит благословение посоленного хлеба (пихта) и воды (мамбуха) и причащение ими. После этого священник кладет руки на катехумена и налагает на него своим омоченным елеем перстнем ритуальную золотую печать, символизирующую Мир Света (Шом Иавар). Завершается ритуалом кушты (истины), когда священник и верный берутся за руки, делая особые рукопожатия. Кроме этого крещения, исполняемого епископами (ганзибра) или священниками (тармида), существует еще индивидуальные крещения за все виды совершенных грехов. Крещение означает причастие Мира Света, которое обеспечивает Спасение, почему в этом едином обряде кажутся совмещенными два христианских таинства: крещение и евхаристия. Без крещения душа мандея не может достигнуть иного мира. По представлению «христиан Святого Иоанна», праотец Адам был удостоен крещения существами света или небесным Авелем, и Мир Света присутствует здесь наяву только с момента крещения первого человека. Мандеи полагают, что только их крещение является крещением живой водой, тогда как христиане, их «двоюродные братья» крестят своих оглашенных мертвой водой. Так они противопоставляют своему не вполне оформившемуся тринитарному Иоаннову крещению ярко выраженное тринитарное крещение Христа «Во Имя Отца, Сына и Святого Духа», своеобразно и наивно истолковывая христианское крещение «в смерть Христову» крещением в мертвой воде, хотя, конечно, главным крестильным днем в древней Церкви была Великая Суббота, когда принимали это таинство многие оглашенные, но когда Господь еще не воскрес из мертвых, – и только благодатный огонь нисходил в Кувуклию, напоминая граду и миру о будущем огненном крещении.