Мистические культы Средневековья и Ренессанса - [119]
Тем не менее, некоторые факты кажутся запечатленными достаточной правдоподобностью, чтобы подняться до разряда исторических вероятностей, потому как их подтверждают согласованные свидетельства, и поскольку они пребывают в гармонии с религиозными догмами поклонников Сатаны. Другие, наоборот, представляются настолько несовместимыми с человеческой природой, с умом, который, казалось бы, должен руководить всякой религиозной ассоциацией, стремящейся к распространению, что сюда нельзя добавлять доверие, какое бы к ним оно не имелось, кроме авторитета письменных свидетельств и более убедительного еще показания скульптур и памятников.
Среди фактов первой категории мы, не колеблясь, помещаем ночные собрания и определенные нечестивые и непристойные практики, которые там отправлялись. В этих скрытых от дневного света пристанищах призывался Люцифер; ему пелись гимны, пародии из христианских литаний, ему приносились жертвы (nefanda sacrificia). Освещение угашалось, и все предавались омерзительному свальному греху: все дозволялось в этих поистине дьявольских оргиях – прелюбодейство, инцест, преступления, которых язык не поворачивается называть. Кажется даже, что для каждого из них был установлен свой тариф, применявшийся для общих расходов этого позорного культа[1022]. Какими бы чудовищными не могли показаться данные практики, они, тем не менее, объясняются, поскольку соответствуют духу доктрины, осуждавшей брак и видевшей в удовлетворении самых грубых влечений приятную дань уважения к своему богу. Но что можно сказать о тех из практик, о которых ведем речь, где имело место поклонение различным животным и жертвоприношение детей?
Некоторые еретики на своих ночных собраниях поклонялись животным, лобызая их, которые им казались персонификацией злого бога; среди них – гуси, утки, но особенно жабы и коты[1023]. Дети, рожденные от нечестивой связи, совершенной в этих темных оргиях, торжественно приносились в жертву спустя четыре дня после их рождения (некоторые говорят о восьми днях), их кровь заботливо собиралась, а их тела сжигались. Из их пепла смешенного с кровью делался хлеб, служивший для евхаристии сектантов[1024]. Это обвинение применяется сразу к Богомилам Фракии и к Евхитам, у которых, как мы уже говорили, одна из ветвей, кажется, слилась с сообществом Люцифериан[1025]. Она равно ставилась в вину Тамплиерам.
В булле, опубликованной в 1233 году против ереси Стадингиан, папа Григорий IX уточняет первое из этих обвинений:
«Неофит, который впервые входит в убежище этих еретиков, видит один из видов жабы. Присутствующие целуют нечистое животное и вводят в свой рук его язык и его слюну. Это то же самое существо, принимающее другие обличья. Оно появляется в виде утки, гуся, бледного и худого мужчины, плоть которого, кажется, разлагается. Неофит лобызает этого человека: ледяной холод скользит по его венам, и после этого лобзания всякое воспоминание о католической вере стерто в его сердце. Присутствующие садятся за стол и, завершив пиршество, становится видной сзади нисходящий идол находящегося обычно на этих собраниях черного кота с завернутым хвостом и величиной с собаку среднего размера[1026]. Неофит, глава сборища и все присутствующие лобызают истукан в зад. Поются песнопения в его честь, и каждый из них преклоняет голову перед ним: «Имей жалость к нам», – обращается к нему великий жрец. По приказу последнего его сосед произносит то же самое. Третий из присутствующих продолжает: «Мы признаем тебя нашим господином». Четвертый добавляет: «И мы должны тебя слушаться». Это вид гимна, произносимого речитативом; светильники загашаются, и сборище предается актам наиболее омерзительного сладострастия… Когда факелы снова зажигаются, каждый занимает свое место, и становится видным выходящего из темного угла человека, обладающего, начиная от поясницы и выше, сияющим светлее солнца телом с нижней частью, покрытой шерстью, как и кота: его блистание освещает все сборище. Тогда великий жрец, взяв некую вещь из одежды неофита, обращается к этому блистающему существу: «Учитель, я тебе передаю его, предавшегося мне»; и светящийся человек отвечает: «Ты часто мне хорошо служил; ты мне будешь служить еще лучше: я сдаю тебе на хранение того, кого ты мне передал». Сказав это, он тотчас исчезает».
Булла добавляет: «Каждый год на Пасху эти сектанты получают гостию, освященную рукой первосвященника; они ее сохраняют в своем рту и, возвратившись к себе, бросают в отхожее место из-за презрения к Искупителю», – это обвинение обнаруживается буквальным в дознаниях, предпринятых против Тамплиеров в Англии.
«Наконец, – продолжает папа Григорий IX, – эти святотатцы в своем безумии осмеливаются утверждать, что небесный Господь насилием, ухищрением и против всякой справедливости низверг Люцифера в области преисподней. Именно в этого последнего веруют эти несчастные и утверждают, что творец небесных вещей однажды взойдет к славе, откуда его низверг Бог; именно вместе с ним, но никак не до него они надеются достигнуть вечного блаженства. Они проповедуют, что нужно оберегаться делать то, что нравится Богу и, наоборот, рекомендуют совершать то, что Ему ненавистно»
