Мистерия пирамид. Тайна Сфинкса - [90]

• Эти люди обладали обширными знаниями, и это - второй вывод, который я вынес из изучения Великой пирамиды. Ко временам Хуфу египтяне наблюдали за звездным небом уже от восьми до четырех тысячелетий. Они изучили окружающее космическое пространство настолько хорошо, что были в состоянии ориентировать свои громадные сооружения по моментам солнцестояний и равноденствий, и даже по точкам восхождения некоторых светил и созвездий. Используя в качестве ориентира точку северного полюса небесной сферы, они сориентировали Великую пирамиду по сторонам света с такой точностью, что инженерам-строителям наших дней остается только качать головами от удивления. Они настолько хорошо овладели основами геометрии, что использовали в конструкции Великой пирамиды важнейшие константы - п и ср. Им были известны размеры и форма Земли, а также длина градуса широты на экваторе и тот факт, что Земля несколько сплющена на полюсах. Короче, им было известно так много, что я только диву даюсь при мысли о том, до какой степени мы недооценивали их познания.

• Третий вывод связан с необычайной долговечностью Великой пирамиды и ореолом окружающей ее тайны: на протяжении своей долгой истории этот монумент в глазах разных людей и культур имел весьма и весьма разное назначение. Я убежден, что древние египтяне, говоря в терминах Мирчи Элиаде, стремились создать сакральное пространство. Первоначальный скальный холм, астрономическая обсерватория и сама завершенная пирамида преследовали цель создания модели космоса, чтобы приблизиться к разгадке тайны бытия человека во Вселенной, о которой мы имеем весьма смутное представление. Египтяне эпохи Среднего царства и Нового царства и египтяне Позднего периода, которые использовали Великую пирамиду для ритуалов и инициации, тоже считали ее внутреннее пространство священным. Они создали некую особую вселенную, которая существует не столько во вневременной каменной записи знаний, сколько в раскрывающем души могуществе ритуала. В христианскую и мусульманскую эпохи Великая пирамида воспринималась прежде всего как напоминание об идолопоклонстве, которое должна победить истинная религия. В наши дни Великая пирамида является важным аргументом в целом ряде гипотез и теорий, будь то мнение официальной египтологии о том, что древние египтяне были необыкновенно талантливыми, но невежественными строителями; фантазии Захарии Ситчина о вмешательстве инопланетян, или библейская хронология спасения, предлагаемая Менцисом. Утверждая, что Великая пирамида - это то, что мы склонны видеть в ней, мы упускаем из виду самое главное: необходимость оценивать древних египтян по их собственным критериям.

Именно это и попытался сделать Рене Шваллер де Любич, персонаж, на имени которого, описав предначертанный круг, заканчивается наша книга. Да, именно утверждение Шваллер де Любича о том, что создать характерную картину эрозии на основании Большого Сфинкса могла только вода, побудило меня в первый раз отправиться в Египет. И чем дольше я изучал суть дела на месте, тем больше убеждался, что Шваллер де Любич высказал о древних египтянах весьма важные мысли. Он видел в египтянах нечто, что заслуживает нашего внимания.

Исследования храма в Луксоре показали Шваллеру всю глубину и обширность интеллектуальных познаний древних египтян. Он убедился, что новая физика, первопроходцами которой выступили Альберт Эйнштейн и Макс Планк, перевернула песочные часы представлений о Вселенной, сложившихся в XIX веке. Эта новая космология, по мнению Шваллера, приближает нас к пониманию мира в тех категориях, в которых его воспринимали древние. Египтяне, считал Шваллер, воспринимали мир в символической форме. Они видели в природе открытую книгу, которая вскрывает тайные метафизические силы, стоящие за творением. Это и есть то самое видение, которое нам необходимо обрести.

Однако не все подвластно нашему разуму. Мышление, основанное только на знании - например, данных научных исследований, - делит мир на маленькие фрагменты, пытаясь понять и взять под контроль внешние события. Место такого мышления, утверждал Шваллер, должно занять то, что он называл функциональным мышлением: сознание, возникающее изнутри, сознание, которое, вместо того чтобы дробить мир на мелкие фрагменты, стремится к единству, лежащему в основе его порой малопривлекательной наружности. Например, число ср для древних египтян было не просто математическим символом. Оно было ключом к модели реальности, космическим законом, придающим миру гармонию и преисполняющим благоговением всякого, кто постиг его.

Я испытал такое же благоговение, оторвав взгляд от рукописи этой книги, чтобы еще раз взглянуть на Великую пирамиду. Да, я испытывал трепет перед древними, сумевшими воздвигнуть столь грандиозный монумент, перед тем, что общечеловеческое наследие, частица которого принадлежит и мне, включает в себя не только монумент столь завораживающей красоты и совершенства, но и все те идеи, мысли, гипотезы и духовный опыт, о которых он свидетельствует. В эпоху катастрофического разрушения окружающей среды, исчезновения множества видов животных и растений, постоянных угроз террористов и этнических чисток мы должны помнить о величии нашего наследия и о том месте, которое мы занимаем в нашей Вселенной. Обо всем этом и о многом другом поведала мне Великая пирамида.