Мистерия пирамид. Тайна Сфинкса - [5]
Наконец, существует проблема контекста. Свидетельства принадлежности Великой пирамиды именно фараону Хуфу далеко не бесспорны и куда менее убедительны, чем может показаться при чтении научно-популярных книг. Проведенные мною исследования показали, что Большой Сфинкс много раз переделывался и ремонтировался и что время его создания на несколько тысячелетий предшествовало правлению Хуфу и вообще появлению династий в Египте. Быть может, точно так же обстояло дело и с Великой пирамидой? Как мы увидим в дальнейшем, в пользу этого говорят многочисленные гипотезы, увязывающие создание Пирамиды с космическими явлениями древности и другими событиями. Кроме того, напоминает о себе и упрямый вопрос о том, каким образом Великая пирамида могла быть возведена с помощью примитивных технических средств, имевшихся, как считается, у египтян эпохи Древнего царства. Однако очевидно, что в Гизе имело место нечто такое, чего мы пока не понимаем. Цель этой книги - выяснить, что же это было.
Предмет поисков
В процессе своих изысканий я постигал принципы анализа данных, учился проверять их достоверность и разрабатывать оптимальные теоретические объяснения известных фактов. Однако, воспользовавшись этим подходом, чтобы объективно оценить Большого Сфинкса в Гизе, я обнаружил нечто совсем иное, нежели то, что ожидал увидеть. В этой книге мы с моим соавтором, Робертом Аквинасом Макнэлли, применили ту же методику в отношении Большой пирамиды: провели критический отбор фактов и идей, связанных с этим уникальным монументом, чтобы отвеять зерна от плевел и сложить достоверные данные в возможно более целостную - насколько это позволяет современная наука - картину.
«Египетские пирамиды и колосс». Гравюра начала XVII в. с изображением монументов на плато в Гизе: Великой пирамиды (справа), двух других главных пирамид и Большого Сфинкса. На переднем плане - путешественники в пустыне.
Это оказалось крайне непростым делом. Во-первых, мы исследовали сложный, не полностью сохранившийся монумент, возраст которого - не менее 4500 лет. Во-вторых, объективному взгляду на него мешали наши собственные предубеждения и предвзятость. Как мы не раз увидим впоследствии, бедный Древний Египет буквально изнемогал и изнемогает под бременем новейших представлений о нем мыслителей нашей, Западной цивилизации.
Так, например, в эпоху Средневековья в христианском мире пирамиды в Гизе считались... зернохранилищами, в которых древнееврейский патриарх Иосиф хранил запасы зерна, позволившие Египту пережить тяжкий период засухи, неурожая и голода, о чем подробно рассказывается в 40-й и 41-й главах ветхозаветной книги Бытия.
С точки зрения средневековых христианских представлений о мире, в которых библейские предания воспринимались как конкретные исторические свидетельства, подобное объяснение назначения пирамид как житниц Иосифа имело смысл. В конце концов, если Иосиф приказал египтянам создать запасы зерна, какая еще постройка древнеегипетской цивилизации могла оказаться достаточно большой, чтобы вместить такие горы зерна?
Однако беда в том, что подобное объяснение не соответствует фактам. Если бы эти средневековые ученые удосужились осмотреть пирамиды, они обнаружили бы, что те не предназначены для роли житниц. За исключением Большой галереи пирамиды Хуфу, в пирамидах в Гизе нет сколько-нибудь крупных внутренних пространств, пригодных для размещения громадных запасов зерна.
Современная практика изучения Древнего Египта, предполагающая реальное обследование пирамид, придерживается другой точки зрения, в которой, однако, тоже есть элементы, базирующиеся на вере.
То, что мы называем современной египтологией, началось с вторжения войск Наполеона в Египет в самом конце XVIII в. Наполеон прибыл в страну пирамид не только с войском, но и с группой ученых, перед которыми стояла задача описать все, что они видели. Но наполеоновские «ученые», подобно средневековым христианским схоластам, апеллировали к собственной, предвзятой и тенденциозной картине мира, которая получила отражение в их описании пирамид.
С пренебрежением относясь к увиденному, как к жалким проявлениям отсталости исламского мира, и считая себя основателями новой мировой цивилизации во главе с Францией, эти «ученые» создали образ безнадежно отсталого Востока, заброшенного и затерянного во времени и не имеющего никакого отношения к тем мусульманам, которых они, французы, пришли покорять и завоевывать. Древний Египет показался им не воплощением исторического величия Востока, а символом его упадка и запустения.
