Мистер Монк и «синий грипп» - [2]

— Я так не думаю, — скривился Монк.

— Тело здесь, Монк.

— Да, я вижу.

Монк с отвращением поморщился, опуская бинокль. Не тело вызвало отвращение, а его расположение — прямо посередине площадки для собачьих прогулок. Хоть в парке и не наблюдалось собак, но когда мы прибыли, несколько офицеров убирали улики, характерные для недавнего выгула собак, если вы понимаете, о чем я.

— Место преступления здесь, — капитан указал на тело.

— И что? — спросил Монк.

— Место преступления там, где тело, — заметил Стоттлмайер.

— Я бы не согласился, — пробормотал Монк.

— Ты не можешь расследовать убийство оттуда.

— Я не смогу расследовать, если умру.

— Стояние здесь тебя не убьет, — возразил Стоттлмайер.

— Стой я там, — поморщился Монк, — покончил бы с собой.

— Мы убрали все собачьи какашки, — заверил Стоттлмайер. — Я гарантирую, ты ни во что не вляпаешься.

— Земля насыщена ими, — не согласился Монк. — Весь этот парк нужно выкопать, загрузить в ракету и отправить в далекий космос!

Стоттлмайер вздохнул. Не существовало ни единой возможности выиграть в словесной перепалке с Монком, и он отлично знал это. — Ладно. Чем ты можешь поделиться?

— Убийца прятался на горке над песочницей, — Монк указал на конструкцию, похожую на крепость, скользкую с одной стороны и с перекладинами и стойками с другой. — Когда жертва пробегала мимо него по дорожке, он схватил ее, прижал к земле и убил. Одолел ее легко, потому что она запыхалась от бега. Снял ее левый ботинок, а затем выбросил девушку с края холма на свалку токсичных отходов.

— Собачий парк, — поправил Стоттлмайер.

— Это одно и то же, — парировал Монк.

— На меня наседают мэр, начальство и средства массовой информации в связи с этими убийствами, а у меня ничего нет. Я даже не знаю, кто эта несчастная. У нее нет никаких документов, — едва не плакал Стоттлмайер. — Мне позарез необходимо, чтоб ты сказал мне то, чего я не знаю или не вижу. Есть еще наблюдения?

Монк вздохнул. — Нет.

Капитан застонал. — Проклятье.

— Кроме того, что она из России, вероятно, из республики Грузия, где была активисткой Единого Национального Движения, стремящегося к тесным связям с Европейским Союзом. Как и она. Она вышла замуж за еврея из Восточной Европы.

Стоттлмайер и Дишер раскрыли рты, меня выводы тоже ошеломили.

— Это все? — сухо спросил Стоттлмайер.

— Ее ботинки новые, — указал Монк.

Дишер взглянул на тело. — Как Вы узнали?

— Подошва не износилась, а кожа не потрескалась, — объяснил Монк. — Только грязь на шнурках соответствует красной пыли с дороги.

— Поражен твоей наблюдательностью, — вымолвил Стоттлмайер, — но Рэнди имел в виду, как ты узнал обо всем остальном?

— Один из ее зубов покрыт сталью, что в основном встречается в советской стоматологии.

— Мне не часто попадается работа советских стоматологов, — пробурчал Стоттлмайер. — Надо устранить этот пробел.

— У нее на спине татуировка в виде пяти крестов — символов грузинского националистического движения в 1991 году. Он стал частью грузинского флага в 2004, —просвещал Монк. — Она носит золотое обручальное кольцо на правой руке как принято в странах Восточной Европы, особенно среди иудеев. Кольцо имеет красноватый оттенок, потому что русское золото содержит больше примесей меди, чем западное.

— Ты разглядел это оттуда? — поразился Стоттлмайер.

— У меня есть помощник, — Монк поднял бинокль.

Капитан покачал головой. — Я стою над телом, а не разглядел и половины!

— Все в порядке, сэр, — вмешался Дишер, — я не разглядел и три четверти этого.

Стоттлмайер бросил на него взгляд. — Теперь я чувствую себя значительно лучше.

Дишер улыбнулся. — Рад помочь.

Меня поражает в Монке, что он обладает сведениями о советских зубных пломбах, о содержании меди в золоте разных регионов, но если ему даже приставить пистолет к виску, он не назовет ни одного судьи с шоу Американ Айдол и не объяснит, что такое Биг Мак. Я часто задаюсь вопросом, как он решает, какие знания держать в голове, а какие нет. Вы, например, с чем чаще сталкиваетесь: с Биг Маком или грузинским флагом?

Монк повел плечами и склонил голову, словно разрабатывая шею. Это значит, что-то в деталях раздражает его, некий факт не встает на свое место.

— Что тебя беспокоит? — заметил метания Монка Стоттлмайер.

— Она брюнетка двадцати с небольшим, — ответил Монк. — И почти шести футов ростом.

— Это очевидно, — подтвердил Стоттлмайер. — Даже для меня.

— Она здоровячка, — продолжил Монк.

— Она в хорошей форме, правда.

— Первой жертвой была блондинка слегка за тридцать, — вспоминал Монк. — Вторая — маленькая азиатка подросткового возраста.

— Все они задушенные бегуньи, у которых украли левый ботинок. К чему ты клонишь?

— Думаю, нам следует называть его Ногоманьяк, — ляпнул Рэнди. Все уставились на него. — Потому что он забирает левый ботинок.

— Нет, — отрубил Стоттлмайер.

— А как насчет Ногодушителя?

— Ногу нельзя задушить, — возразила я.

— Ногофантом, — не унимался Дишер.

— Нет, — снова отрезал Стоттлмайер.

— Но должны же мы его как-то называть, капитан!

— Как насчет «преступник»? — предложила я.

— А что насчет Ножной Нечисти?

— А как насчет заткнуться? — не выдержал капитан. Потом повернулся к Монку. — К чему ты клонишь, Монк?