Мистер Икс - [90]

– Правильно? – Он еще раз ударил по клавише и резко отнял палец, чтобы погасить звук.

– А ты помнишь громкую ноту перед ней?

Кобби резко крутанулся к клавиатуре и взял высокое «си»:

– Пять вниз и пять – вверх, вот смех-то!

«Си» было на пять полутонов ниже «ми», так что после всего предшествовавшего финалу развития гармонии «ми» казалось просто комичным разрешением. Неудивительно, что Кобби так ловко удавалось подражать голосам. У него был идеальный слух, или то, что называется идеальным слухом, в любом случае – возможность улавливать точные взаимосвязи между звуками.

– Как же ты узнал, где они?

Кобби подошел, положил локти мне на колени и заглянул в глаза, словно спрашивал себя самого, на самом ли деле я такой глупый или просто прикидываюсь.

– Потому, – проговорил мальчик, – что один звук очень-очень-очень красный. А второй, большой, очень-очень-очень синий.

– Так и есть, – согласился я.

– Очень-очень синий. А сейчас послушаем смешную песню Фрэнка Синатры?

– Самое время.

Он побежал к проигрывателю, вставил диск «Come Dance with Me», и комнату наполнили сухая барабанная дробь и «медные» пассажи Билли Мэя. Кобби упал на ковер и скрестил ноги, слушая великолепно выверенное вступление Синатры в «Something Gotta Give» с тем же запредельным вниманием, какое он отдавал Монтеверди и Дебюсси. Он подмигнул мне в начале перехода и улыбнулся, когда Синатра немного растянул ритм после инструментального брейка. Отчасти я слушал ушами Кобби, поэтому то, что я слышал, лучилось свободной, уверенной силой. Сердце у меня сжалось – меньше всего мне хотелось слушать «Something Gotta Give». Запись завершилась щегольской и цветистой нисходящей фразой и торжественно-ликующим предложением: «Давай покончим с этим», заставившими Кобби рассыпаться смехом.

Мальчонка снова впился в меня взглядом:

– Еще?

– Заряжай, – подыграл я ему.

Отчаянно веселый призыв «к оружию» барабанщика; страстные возгласы труб и тромбонов; ровное, как ковер, вступление саксофонной группы; точнехонько в эпицентре самого центра первой ноты первого такта первого припева старт несильного баритона и набор высоты. Вдоль моего позвоночника пополз страх, и руки покрылись мурашками.

Когда песня стихла, на пороге комнаты появилась Поузи:

– Как насчет того, чтобы разметать кучку просто обалденных спагетти, а?

Кобби кинулся к ней. Сворачивая к кухне, он обернулся на меня:

– Нэд! У нас на ужин просто обалденные спагетти!

– Спагетти на ужин у меня и у тебя, Фрэнк, – уточнила ему Поузи. – Как поешь – можешь зайти, попрощаться с Нэдом, он будет ужинать с мамой.

Держа в руках бокалы с вином, их обошла Лори:

– Кобби, идите с Поузи на кухню. Через минутку я подойду.

Кобби вложил ладошку в руку Поузи, и они скрылись за углом. Какое-то время, показавшееся абсурдно долгим, мы с Лори шли навстречу друг другу. Когда мы остановились лицом к лицу, она подалась вперед и поцеловала меня. Поцелуй продлился дольше, чем я предполагал.

– Что скажешь? Что ты о нем думаешь?

– Поразительный ребенок – вот что я думаю. Я думаю, он должен вместо начальной школы сразу идти в Джуллиард[38].

Лори уткнулась лбом мне в плечо:

– А сейчас что мне с ним делать?

– Тебе, вероятно, стоит подобрать ему хорошего учителя фортепьяно и сразу же приступать к занятиям. Через пять лет найди ему самого хорошего учителя и найми адвоката с кличкой «Челюсти».

Она выпрямилась и пристально посмотрела на меня – почти в точности как это делал Кобби, когда объяснял, в какие цвета окрашены «си» и «ми».

– Знаешь, меня поражает больше всего, что он такой хороший мальчик. Мне кажется, ему в жизни настолько же понадобится покровительство, насколько и поощрение. Нет, черт, я, наверное, говорю чушь, я ничего не знаю.

Лори опять подалась ко мне, обняла меня, а затем отстранилась – в руке ее был листок бумаги:

– Поузи отыскала телефон проживающего в Маунтри Дональда Мессмера. Не хочешь пообщаться с ним, пока я побуду с Кобби?

Я взял у нее листок.

Камин в гостиной другой своей стороной выходил в уютную комнатку с телевизором и вереницей лампочек на потолке, свет которых был направлен на полупустые настенные стеллажи. Игрушечные грузовики и детские книги были разбросаны по полу. Я сел на диван, взял телефон, но сначала набрал номер Нетти.

– Сегодня утром приходили твои оборванцы из Маунтри, – сообщила она – Я сказала этому ничтожеству, что пустого трепа и бейсбольной биты недостаточно, чтобы запугать меня. В общем, отправила их восвояси с поджатыми хвостами. У тебя случаем нет оружия, а?

– Нет, оружия у меня нет, – рассмеялся я.

– Достань. Придут – покажешь им, и только пятки засверкают.

Книга Райнхарта уперлась мне в бок, и, перед тем как набрать второй номер, я вытащил ее из кармана.

На диске Поузи нашелся правильный номер Дональда Мессмера, однако, чтобы разговорить этого человека, мне понадобилась пара минут.

– Вы увидели мое имя в свидетельстве о браке и заинтересовались мной, да? Думаю, я не должен вас в этом винить.

Я поблагодарил, называя его «мистер Мессмер».

– Надеюсь, Стар сказала вам, что я не ваш папа?

Мы поговорили еще немного.

– Я искренне соболезную… Извините меня за откровение, но я и вправду с ума сходил по ней. Я был на все готов ради Стар Данстэн.