Мистер Эндорфин - [8]

Она заказала котлеты, как сейчас помню. Я тоже хотел их заказать: это было единственное понятное блюдо во всем меню посреди мильфеев, штруделей и прочей кулинарной нечисти. Чтобы не ударить в грязь лицом, я выбрал нечто под названием «мясной тартар».

«Ой, а что это?» — спросила моя спутница.

Я фыркнул с такой экспрессией, что у меня чуть не оторвались ноздри. Она стушевалась.

Через полчаса девушка сидела уже полностью раздавленная моими понтами и местными канделябрами, тихая, как камбала. Она даже моргала неуверенно.

Рыбалка удалась, клев был хороший, оставалось только подсечь — так мне казалось (мы, мужики, на свиданиях всегда в таких терминах про себя рассуждаем, в режиме «Диалогов о рыбалке» Затевахина).

И я подсек. Спутница сама дала мне повод.

«Может, вина больше не будем заказывать? — прошептала она. — Уж слишком дорого здесь все».

Хорошая, еще советская девушка. Готовая жена, в подарочной упаковке.

Я снова фыркнул, придержав ноздри.

«Да ладно», — сказал я.

Точнее, я сказал «да лана», как говорят профессиональные понторезы через хорошо раскатанную губу. И добавил, контрольным в голову:

«Не парься, я позавчера в Амстердаме сто долларов в казино выиграл…»

«Позавчера» было важной деталью. Я ведь действительно вернулся из своей первой командировки накануне, и это «позавчера» намекало на то, что я активно мотаюсь по миру, так что ей невероятно повезло застать меня в Москве.

По взгляду спутницы я понял, что она прочитала мою фразу именно так.

Мы с ней сидели напротив друг друга. Столики были маленькими (видимо, чтобы микроскопические порции казались на них больше), и я видел ноги девушки внизу. После слов о казино и Амстердаме моя спутница положила ногу на ногу, и носок ее туфельки указал прямо на меня. Все. Мышеловка захлопнулась.

Еще в моем отрочестве старшие товарищи во дворе, дворняжки-ловеласы, рассказывали нам, салажатам, про женский «язык тела». И мы на всю жизнь запомнили и пронесли в горячих пылких сердцах священное знание о том, что если туфелька девушки носком указывает на вас, то девушка ваша.

Я разволновался от этого чистосердечного признания ее туфельки под столом и пошел в туалет. Не для чего-то конкретного, а просто постоять успокоиться: полить воду из крана, пошуршать бумагой.

Когда я вернулся, за соседним столиком сидели четверо мужиков.

Это были бандиты. У них разве что пулемет «максим» на столе не стоял.

Я понял, что сейчас они убьют меня и заберут мою женщину. Я мужественно прокручивал в голове план спасения: надо сказать браткам, что это женщина не моя, пусть забирают так, не убивая меня.

Но бритоголовые парни сидели хмурые, уткнувшись в меню, и не смотрели по сторонам.

Столы в том ресторане стояли близко друг к другу.

«Чего киксуешь?» — спросил один шкаф другого.

Тот скрипул створками — пожал плечами. Потом, через паузу, ответил.

«Вчера пол-лимона просрал в „Метле”!».

«Пол-лимона, да ты гонишь. Шняга!»

«Баксов!»

«Оп-па…»

Я моментально вспотел. Даже если шкаф и загнул, как и я, в два раза, это все равно было двести пятьдесят тысяч долларов. Перед моим умственным взором жалкой стайкой пролетели мои сто долларов из казино Амстердама, которые на самом деле пятьдесят долларов из казино Амстердама.

Как только я отер со лба пот, то сразу вспотел вторично.

Я увидел, как туфелька моей спутницы изменила направление и теперь указывала носком точно в бандита с половиной лимона. Если бы женские туфельки умели стрелять, шкаф был бы убит наповал прямо в лоб.

В природе нет ничего глупее мужика, который пытается заскочить на подножку уходящего от него трамвая.

Я попытался спасти ситуацию, естественно, способом, наиглупейшим из возможных.

«Смотри, — прошептал я спутнице, — за соседним столиком. Вроде с виду солидные мужики, а на самом деле то ли продавцы с рынка, то ли дворники: только про лимоны да метлы говорят…»

Девушка вдруг выпрямилась и посмотрела мне прямо в глаза, да так, что я вздрогнул (меня всегда было легко напугать).

Чеканя каждое слово, она сказала мне как-то подчеркнуто зло и сухо:

«Этот дворник сказал, что вчера в казино «Метелица» он проиграл пятьсот тысяч долларов США».

Я опустил голову и принялся ковыряться в своем тартаре.

«Слушай, — промямлил я, — пойдем отсюда, а? Готовят они здесь хреново — вон, у меня котлета совсем недоваренная…»

12. Леша Невидимка

При всей моей грации в неуклюжести и удачливости в невезении, я лишь кандидат в мастера этого спорта. Настоящий мастер, чемпион мира по пьер-ришаровости, это мой друг детства по прозвищу Леша Невидимка.

Он достиг недосягаемых высот застенчивости.

Люди до сих пор натыкаются на него в очередях и наступают на пляжах.

Стоит подойти к нему на улице, когда он не ожидает, и Леша Невидимка впадает в ступор. Нужно какое-то время, чтобы вернуть его к людям.

Прибавьте к этому плохую память на имена.

Приправьте отвратительной памятью на лица.

И сверху водрузите вишенку — просто плохую память, с возрастом лишь регрессирующую.

Мы получаем такой ходячий несъедобный торт. Родную мать на улице он еще, конечно, узнает, но это максимум.

Одним словом, это вылитый человек-невидимка из романа Герберта Уэллса, если по отношению к невидимке вообще применим эпитет «вылитый». Но у нашего человека-невидимки было имя, Леша, поэтому во дворе его так и прозвали — Леша Невидимка.