Мистер Джиттерс - [14]
«Она недостойна того, чтобы вспоминать о ней даже на секунду», – звучит в голове голос Нолана, поглаживающего мои волосы. Воспоминание из детства. Тогда я спросила у него, куда она исчезла или что-то в этом духе. В следующий раз, когда я завела подобный разговор, он просто не ответил. Спрашивать о Лорелее – всегда плохая идея. Всегда не оптимально.
Я выглядываю из комнаты.
– Бабушка? – Я жду несколько секунд, но она не отвечает.
Может, Грант оставил мой чемодан внизу в прихожей?
От одной мысли о том, чтобы пробежать по чужому дому в полотенце, сводит челюсть, но тогда остаются только вчерашние грязные вещи. Я подбираю джинсы и принюхиваюсь. Они пахнут дорогой и потом. Фу. Я перевожу взгляд на гардероб. Нет. Я не могу расхаживать в старых платьях моей сбежавшей маман, пока Нолан лежит один в Нью-Йорке, увешанный трубками и проводами. Но… ведь не все вещи в этом шкафу принадлежат Лорелее, не так ли?
Через несколько минут я спускаюсь по лестнице и, ориентируясь на негромкий ритмичный стук, нахожу бабушку на кухне: она замешивает тесто. Почти все поверхности в помещении заняты разными видами выпечки – хлебом, пирогами и тортами без глазури. В кухне стоит невыносимо приторный запах. Остановившись в дверях, я складываю квадратик из указательных и больших пальцев и смотрю сквозь него. Пол выложен светло-голубой и белой плиткой в шахматном порядке. Нолану бы не понравилось. Слишком дешево.
Бабушка стоит в центре моей рамки за деревянной столешницей, в переднике поверх черного, как и вчера, платья. Рукава закатаны, а выбившиеся из прически кудряшки подпрыгивают каждый раз, когда она вымешивает тесто. Сначала мне кажется, что она поет себе под нос, но потом я понимаю, что низкие жалобные звуки, которые она издает, не похожи на мелодию. Она плачет.
Черт!
Я опускаю руки. Смотрю на свое зеленое платье с плиссированной юбкой. Мне не следовало его надевать. Это была ужасная идея. Я пячусь от двери и собираюсь тихонько подняться наверх, но тут бабушка краем глаза замечает движение. Отвлекшись от теста, она поднимает глаза и издает сдавленный крик. Скалка с громким стуком падает со столешницы, и бабушка снова вскрикивает, всплеснув руками. Она выглядит так, словно увидела привидение.
О господи. Она видит не меня – Лорелею. Стоя в дверном проеме в костюме Пташки, я, наверное, выгляжу точь-в-точь как она. Судя по реакции бабушки, она тоже давно не видела мою мать. Я делаю еще один шаг назад:
– Пойду переоденусь.
Бабушка постепенно отходит от шока, и я замираю в нерешительности. Покачав головой, она наконец произносит:
– Ох, Лор… Лола. Ты меня сильно напугала.
Бабушка быстрым движением протирает лицо рукавом. За ночь ее яркий макияж успел немного смазаться. Наверное, надо что-то сказать. Неловкое молчание слишком затянулось.
– Вижу, ты нашла старые мамины костюмы из фильма, – наконец говорит бабушка, указывая на платье.
– Ага. Пожалуй, стоило сначала спросить, но я не могла найти свой…
– Что ты. Все хорошо. – Она снова качает головой, поджав губы.
Не могу понять, что рассердило ее сильнее – мое неожиданное появление или мамино платье. В любом случае я уже не могу ничего исправить.
– Для чего это? – спрашиваю я, обводя взглядом хлеб и выпечку на столешнице.
– Это для Easy Diner. Я пеку для них.
– Что-то типа работы?
Пропустив мой вопрос мимо ушей, бабушка заглядывает в тарелку с чем-то липким и возвращается к тесту.
– Я приготовила тебе завтрак, – говорит она. – Два часа назад.
В ее голосе чувствуется легкое раздражение.
– Завтрак?
– Да. Тост с консервированными персиками. Твоя мама очень любила.
– Правда? – Я бросаю скептический взгляд на бутерброд. – А я как-то не очень люблю завтраки. Обычно обхожусь кофе.
– Понятно, – говорит бабушка. – Хорошо.
Хорошо! Так я и поверила. Но я не собираюсь есть этот кошмар, чтобы ей понравиться. Что-нибудь придумаю. Надо только понять, что оптимально в представлении моей бабушки.
– Ты не знаешь, куда Грант положил мой чемодан? – обращаюсь я к ее спине. – В моей комнате его нет. Поэтому и пришлось надеть это платье. У меня не осталось чистой одежды на смену.
– Твой… – Бабушка оборачивается и непонимающе смотрит на меня. – А почему бы тебе, собственно, не носить мамины вещи? Не пылиться же им в шкафу. К тому же это платье тебе очень идет.
– Ага. Но мне все равно нужны мои вещи.
– Да. Я понимаю, – соглашается бабушка и молча уходит из кухни, не дожидаясь меня. Я слышу, как она поднимается по лестнице и идет по дощатому полу над моей головой. Через несколько минут она возвращается.
– Боюсь, его нигде нет, – буднично сообщает она.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Я хочу сказать, – медленно произносит бабушка, – что твой чемодан исчез.
