Мистер Бантинг в дни мира и в дни войны - [23]

Голос Эрнеста с каждым словом звучал все тише и тише.

— Я думал, может быть, мне этим заняться.

— Тебе? — воскликнул мистер Бантинг. — Тебе?.. Да ты рехнулся, что ли! — Ты сам только что сказал, что это разумный план.

— Разумный для того, кому это по средствам. Но, чорт побери... — он замолчал, внезапно потеряв дар речи. — Знаешь, — произнес он, наконец, — в жизни своей... Это ты ко мне с этим обращаешься?

— Ты можешь это сделать.

— Что?..

— Ты можешь это сделать, — повторил Эрнест твердо.

Мистер Бантинг уставился на него. — Вот что, — начал он предостерегающим тоном. — Брось эти выдумки. Если ты воображаешь, что я поддамся на такую чепуху, так не на таковского напал. Выкинь это из головы.

— Это не чепуха — ты сам сказал. Твои деньги не пропадут. Посмотри, сколько я могу заработать.

— Сколько он может заработать! — повторил мистер Бантинг ядовито. — Сколько он может заработать! Ты что же думаешь, я могу истратить на тебя все свои сбережения? Ради чего, по-твоему, я работаю, как вол, и выбиваюсь из сил?

— Не знаю. Ради чего?

Тут последние остатки самообладания покинули мистера Бантинга. Он вскочил со стула, он начал размахивать руками, он повысил голос: — Ради того, чтобы отдохнуть, пожить хоть немного тихо и спокойно. Вот ради чего я работаю! — загремел он. — Я дал тебе возможность выйти в люди? Дал? Я в твоем возрасте ворочал ящики на складе за десять шиллингов в неделю. Но эта штука, — и он презрительно хлопнул ладонью по «Проекту Карьеры», это... я не знаю, что это такое.

— Это вполне разумный проект, — сказал Эрнест с горечью, — для всякого другого. Только не для твоего сына. Конечно, он слишком хорош для меня. Слишком дорого стоит.

— Ну, довольно, Эрнест.

— Ты, значит, даже подумать не хочешь?

— О чем тут еще думать? Двести фунтов залога!

— Очень хорошо. Теперь мне все ясно. Если ты воображаешь, что я всю жизнь буду торчать в этой конторе и возиться с пишущей машинкой и копировальной бумагой, так ты очень ошибаешься. Не буду! Слышишь? Не буду!

Это было совершенно неожиданным ультиматумом. Какие, собственно, у Эрнеста были основания предъявлять отцу ультиматумы, он и сам не знал. Но он отбросил всякую осмотрительность, всякую дипломатию, при помощи которой собирался вынудить у отца великодушное согласие. Он ждал, что этот разговор изменит всю его жизнь, раскроет перед ним все двери, даст ему цель, ради которой стоит работать. А вместо этого они с отцом стояли друг против друга, как враги, обмениваясь угрозами и ультиматумами. От этой мысли слезы выступили у него на глазах. Как слепой, вышел он в переднюю, ощупью разыскал свою шляпу и, спотыкаясь, выбрался на улицу.

Когда он проходил мимо окна, лицо у него было расстроенное и жалкое.

— А, чорт бы побрал все на свете! — пробормотал мистер Бантинг. Сердце у него заколотилось. Он приложил руку к жилету. Неужто сердце шалит? — подумал он. Нужно будет заглянуть в раздел «Сердце» в «Домашнем лекаре». Впрочем, ему наплевать, ему теперь на все наплевать. Исчезло его светлое, праздничное настроение, вокруг был мрак, и он чувствовал себя глубоко несчастным. Он поднял «Проект Карьеры», тупо посмотрел на него, бросил обратно на стол, вздохнул и закричал:

— Мэри, пойди сюда на минутку.

— Ради бога, что случилось? — воскликнула миссис Бантинг, появляясь в дверях и на ходу вытирая руки передником. — Неужели из-за нового костюма? Он вопросительно посмотрел на нее, почуяв в ее словах намек на какое-то новое сумасбродство, совершенное за его спиной, но у него не было сил расследовать это сейчас.

— Взгляни-ка, — сказал он, положив перед ней «Проект Карьеры». — После всего, что мы сделали для Эрнеста, — дали ему образование, устроили на хорошее место, — он хочет теперь стать дипломированным бухгалтером и требует, чтобы я внес за него залог.

— Наверно, он, бедняжка, думает, что это интереснее, чем работа клерка.

— Дело не в том, что ему интереснее. Посмотри, во сколько это нам обойдется. Вот — по его собственным подсчетам. А выйдет еще дороже. За кого он меня принимает — за Ротшильда, что ли?

— Вот из-за чего вы тут шумели.

— Кто шумел? — возразил мистер Бантинг раздраженно. — Это он не умеет себя вести.

Миссис Бантинг смотрела на проект; но это не был, как мог заметить мистер Бантинг, трезвый, аналитический взгляд. Мистер Бантинг сомневался, чтобы смысл документа был для нее ясен. Она рассматривала его любовно и с восхищением, как мать, всегда готовая изумляться необыкновенным способностям своего замечательного сына. Красиво выписанные цифры и аккуратно подчеркнутые черным и красным итоги приводили ее в восхищение, и она думала о том, каких трудов это стоило Эрнесту и какой он способный мальчик.

— Бедняжка, — пробормотала она. — Как это на него похоже. Сколько труда он на это положил. Уж он всегда так, что бы ни делал.

— На это нужно отдать все, что у нас есть, до последнего пенса... или почти все... А мы еще не знаем, сколько нам самим может понадобиться... С тех пор как умер мистер Брокли, в магазине все пошло вкривь и вкось. У меня уже не раз были неприятности. Кроме шуток, Мэри, меня мороз по коже подирает, когда я подумаю, что может случиться.