Мистер Бантинг в дни мира и в дни войны - [13]

Стоя у камина, веселый огонек которого приятно пригревал ему ноги, мистер Бантинг, исполненный супружеской нежности, расчувствовался и решил заменить свои пессимистические взгляды на будущее более оптимистическими. В самом деле, счета не такие уж страшные, за предыдущие кварталы набиралось не меньше. Небольшая головомойка — вещь вполне законная, когда хочешь внушить детям необходимость жить более экономно. Он только этого и требует — разумной экономии. Не мелочности и не скряжничества, как им кажется, а разумного расходования средств до тех пор, пока обстоятельства не изменятся к лучшему. Правда, у Брокли дела его идут не совсем ладно. Надо объясниться с Вентнором. А если с Вентнором все уладится, тогда можно жить спокойно и ждать, когда сыновья начнут зарабатывать побольше и станут на ноги. Сейчас вся беда в том, что он расклеился. Нервы. Истрепанные нервы; в «Домашнем лекаре» они так и нарисованы — болтаются лохмотьями. Сейчас хорошо бы пропустить стаканчик. Отчасти это, конечно, роскошь — двенадцать шиллингов шесть пенсов бутылка, но лучшего подкрепительного не сыщешь. Сотрудник «Сирены» по медицинским вопросам утверждал, что стаканчик виски не может повредить человеку, которому уже перешло за сорок, и мистер Бантинг с особенным вниманием отнесся к этим его словам. Выпив виски, он всякий раз говорил миссис Бантинг, что чувствует себя значительно лучше. Оно «подбадривает» его и, повидимому, служит хорошим средством против разжижения желудочного сока.

— В кино? — спросил мистер Бантинг Криса и Эрнеста, которые появились в пальто и шляпах. Элегантные молодые люди, заботятся о своей внешности.

— Но забудьте потушить свет в гостиной.

— Там Джули, папа.

Тихо напевая что-то; он вошел в гостиную. Джули уже бросила складывать картинку и, сидя с ногами на кушетке, читала журнал в яркой глянцовитой обложке — один из тех, к которым мистер Бантинг относился неодобрительно, так как они посвящали свои страницы частной жизни кинозвезд.

— Хэлло, папочка, — улыбнулась ему Джули. — Не смешай мою картинку. Я уже сколько времени над ней бьюсь. Ужасно трудная.

Попыхивая трубкой, мистер Бантинг бросил небрежный взгляд на не сложенную до конца картинку. На ней изображалась процессия лорд-мэра — не современная процессия, которую он считал убожеством, а живописное полнокровное зрелище времен его безрадостного детства. Солдаты в довоенных красных мундирах, выложенные перламутром портшезы, щеголи во фраках и торжественный краснолицый лорд-мэр, подобающей ему важности и тучности.

И вдруг мистер Бантинг рассмеялся: — Ну-ка, Джули, поди сюда на минутку. Красный кусочек — это нос лорд-мэра. — Он приладил его на соответствующее место.

— Ой, папа, какой ты молодец!

— Теперь нужно бакенбарды, белые бакенбарды. Сейчас найдем. Давай переложим на стол.

— Хочешь, я включу камин?

— Нет, милочка, в столовой уже горит. Два камина сразу не стоит. Не забывай про счета.

— Правильно, — послушно сказала Джули, поднесла ему спичку — и заставила его несколько раз пыхнуть трубкой. В ней словно всплыла прежняя ребяческая нежность к отцу.

— Папочка, — сказала вдруг Джули, — можно мне поехать в субботу на экскурсию со школой?

— Экскурсию? — повторил он. В сердце его закралось подозрение, что все эти нежности Джули объясняются меркантильными соображениями, но он отогнал от себя такую черную мысль.

— Да, в Виндзор. Мэвис тоже собирается. Почти все едут. Мисс Морган-Делл достала разрешение, и мы буден осматривать всякую всячину. Ужасно интересно. И всего семь шиллингов шесть пенсов.

Мистер Бантинг выпятил губы.

— Ну, там будут еще кое-какие расходы, например, чай. Ах, палочка! — и ее мягкие руки нежно обвились вокруг шеи мистера Бантинга. — Как мне хочется поехать!

— Там видно будет.

— Но в понедельник надо уже внести мисс Морган-Делл все деньги. Папочка, ну позволь!

Рука мистера Бантинга как-то сама собой полезла в карман и начала исследовать его содержимое. В кармане были обнаружены несколько шиллингов, полкроны (или это пенни?) и мелочь, которую, честно говоря, следовало бы вернуть миссис Бантинг. Эти небольшие личные сбережения откладывались им для себя и были предназначены на покупку бутылки «Принца Чарли».

Однако, подчиняясь той власти, которую женщины имеют над мужчинами еще с тех давних пор, когда денежными знаками служили морские раковины, мистер Бантинг неохотно вытащил руку из кармана и пересчитал монеты.

— Девять шиллингов и четыре пенса. Все, что у меня есть.

Оба они помолчали несколько минут.

— На, дочка, возьми, — со вздохом сказал он. — Когда же и веселиться, как не в твои годы.

— Папочка, ты ангел! — вскрикнула Джули и расцеловала его с совершенно необычной горячностью. А потом вдруг вырвалась из отцовских объятий... Секунда — и ее шаги донеслись уже с лестницы. Мистер Бантинг услышал какую-то возню наверху. Джули носилась по своей спальне, открывала и закрывала ящики, потом что-то стукнуло, наверное, сбросила туфли с ног.

«Что она такое придумала?» — недоумевал мистер Бантинг. Он встал и пошел ей навстречу, когда она уже сбегала вниз по лестнице. Может быть, купила ему какой-нибудь маленький подарочек, как это бывало раньше?