Миссия в Ташкент - [11]

К нашему счастью мистер Стефанович объяснил суть дела местным властям, и после составления списка (большевики, должен я сказать, были настоящими бюрократами, любящими всякого рода списки) наших людей, лошадей и багажа нам разрешили двигаться дальше. Девятого числа мы проехали на тарантасах сорок шесть верст (тридцать с половиной миль) до Андижана, заплатив по 150 рублей за каждый тарантас. В Андижане мы остановились в гостинице, не имеющей душа. Место было очень жаркое, и не было никакой возможности освежиться. Город был полон освободившихся австрийских военнопленных. Оркестры из военнопленных играли в чайханах и ресторанах, и весь обслуживающий персонал нашей гостиницы был австрийским. Австро-венгерская военная форма, которую я потом и сам носил так долго, мелькала повсюду. Мы провели здесь три дня, прежде чем получили разрешение двигаться дальше. У нас состоялся первый наш разговор с комиссарами — колоритными личностями в гимнастерках и сапогах, с револьвером, нарочито надетым на поясном ремне или лежащим на рабочем столе. Они степенно ходили по улицам с важным видом с портфелями, зажатыми под рукой. Очевидно, они пытались произвести впечатление на нас, однако у них это плохо получалось. Мы посмотрели пьесу Мазепа в театре на открытом воздухе и сходили в кино. Первые европейские магазины, увиденные нами впервые после нашего отъезда из Индии, были привлекательными, но не думаю, что где-нибудь еще были такие.

В Андижане было какое-то количество индусов из Шрикарпура. Казалось удивительным, что индусы из этого городка в Синде оказались в Туркестане. Я не думаю, что были какие-то их фирмы в Ташкенте, но индусы бывали иногда в Ташкенте и имели хорошие связи в Бухаре. Делегация их представителей пришла ко мне в Андижане. Они объяснили, что они сильно опасаются потерять все свои деньги и собственность, так как большевики считают их спекулянтами самого злостного типа. Они спросили меня, не смогу ли я им помочь забрать свои деньги из страны; между тем речь шла о двух миллионах рублей. Из-за падения обменного курса (в этот момент где-то от одного с половиной рупии за рубль до приблизительно до десяти рублей за одну рупию) они теряли чрезвычайно много, но если бы они смогли сейчас забрать свои деньги, они спаслись бы от абсолютного краха. Я сказал им, что не могу сразу иметь дело с такой громадной суммой денег, но я обязуюсь взять у них пятьдесят тысяч рублей и выписать чек на получение соответствующей суммы в Индии по существующему на этот день обменному курсу. В дальнейшем я обещал при общении с властями в Ташкенте сделать все возможное, чтобы помочь им. Они заявляли, что были бы рады спасти хотя бы часть своих средств, но позже, как раз когда мы уезжали, мне передали их слова, что, поскольку я только путешественник, и у них нет гарантии того, что я являюсь тем, за кого себя выдаю, а также, что у меня нет рекомендательных писем от их друзей в Кашгаре, то они не будут иметь со мной дел. Конечно, очевидно, что они должны были потерять все.

Русский консульский чиновник в Кашгаре, как и все люди в таких местах, был человеком старого режима и был, как мы понимали, подчиненным русского посольства в Пекине из общества Боксерского возмещения убытков, через которое китайское правительство платило России до тех пор, пока большевистское правительство не отказалось от этого.

Стефановича предупредили в Андижане, что ему очень опасно появляться в Ташкенте, так как он, конечно, будет там арестован, как только там появится. Эта опасность не была столь велика для его жены. Поэтому, когда мы наконец покинули Андижан, Стефанович собрался в обратное двухнедельное путешествие в Кашгар. Путь до пограничного Иркиштама составлял тысячу четыреста миль и должен был занять у него пять или шесть дней, и мы постарались избежать любых вопросов о нем в Ташкенте до того момента, как он должен будет пересечь границу.

Железнодорожное сообщение было прервано на две недели из-за нехватки топлива. В результате список пассажиров, желающих уехать, в пять или шесть раз превосходил количество мест. У нас, однако, в этом смысле были преимущества, и мы покинули Андижан в три тридцать после полудня 12 августа в старом литерном вагоне, предназначенном только для нас троих миссис Стефанович, Блейкера и меня. На следующее утро мы прибыли в Черняево, и наш поезд дожидался в течение жаркого и пыльного дня прибытия поезда из Самарканда и Бухары. На следующий день 14 августа мы прибыли в Ташкент в три часа ночи и с вокзала поехали в гостиницу «Регина».

Глава ІІІ Ташкент

К моменту нашего прибытия Ташкент был под властью большевиков около года. Трамвай и конные извозчики работали, и некоторые вещи еще можно было купить в магазинах. В нашей гостинице мы могли получить весьма приличный обед, и вообще жизнь в этот момент мало чем отличалась от того, что было до революции. Но положение стремительно ухудшалось. Гостиницы и рестораны закрывались или преобразовывались в советские учреждения, скудно опекаемые пролетариатом.

Все автомобили были конфискованы для большевистских руководителей. Театры оставались открытыми. Во время нашего пребывания в Ташкенте гастролировал некий англичанин с дрессированными слонами! Их он потом повез в Кашгар через не слишком легкий перевал Терек Даван. Повсюду попадались австрийские военнопленные. Многие продолжали ходить в своей форме с буквами F.J.I.