Миссия Тревельяна - [18]

– Дартах? Не тот ли это Дартах Помешанный, которого изгнали из университета еще в дни юности моего отца? Отец учился в Экбо, знал Дартаха и дал ему приют в нашем имении в Помо. Там хранятся все его пергаменты и карты.

Сочиняет, желая новой встречи?.. – мелькнуло у Тревельяна в голове. Но сейчас казалось, что Чарейт-Дор с ним не кокетничает. Дартах Помешанный… Похоже на правду! Во всяком случае, такой исход не исключен – ведь никаких следов последнего эстапа пока не замечается.

Он поклонился и сказал:

– В таком случае я обязательно приеду в Помо, моя госпожа. И не только из-за Дартаха.

Снова поклонившись, Тревельян вернулся в переднюю часть экипажа. Лес отступил, по обеим сторонам дороги теперь лежали поля и луга со стадами коз и овец, над травами кружились медоносные бабочки, селения и городки попадались все чаще. Повозка приближалась к Рори, и, наконец, у очередного пилона дорога раздвоилась, превратившись в кольцо, окружавшее город. Как и в Бенгоде, тут не было защитных стен и башен, даже скромного форта, но в полукилометре от дороги располагался военный лагерь, сотни две прочных бараков, конюшни и сараи для колесниц, стоявшие ровным квадратом вокруг просторной площадки. Внутренняя часть кольца была застроена причудливыми деревянными домами, тянувшимися скорее ввысь, чем вширь, и прорезана радиальными улицами, обсаженными зеленью. Здесь не курились дымы над гончарными печами, не слышался стук молотков, не звучали вопли уличных торговцев и нигде не громоздились кучи мусора. Столица Хай-Та была городом знати, чиновников и тех негоциантов, кто преуспел настолько, чтобы жить в подобном месте, вблизи резиденции правителя.

Распахнулись широкие ворота, фаэтон въехал во двор, мощенный камнем, и замер между харчевней и конюшнями. Подбежали слуги, начали выпрягать лошадей. Два дюжих парня помогали прибывшим выносить багаж, перетаскивая его к стоявшим поблизости легким коляскам. Но сундуки Чарейт-Дор понесли к другому большому экипажу, который, надо думать, отправлялся на север, в Этланд. Высокородная дама сошла на землю, отыскала взглядом Тревельяна и благосклонно ему улыбнулась:

– До встречи, рапсод! Надеюсь, ты еще развлечешь нас песнями – там, в поместье моего брата.

– Непременно, моя прекрасная госпожа.

Откланявшись, он подошел к аптекарю:

– Кажется, ты из Рори, достойный? Не подскажешь, где здесь обитель Братства?

Аптекарь, следивший за погрузкой своих пиявок и тюков, махнул рукой:

– Выйди со двора и сверни в первую же улицу. Минуешь площадь, где дворец властителя, и шагай дальше, до речного берега. Там увидишь. Ищи дом с башней, где перед дверями висит лютня. Храни тебя Трое!

– И тебя, почтеннейший.

Вскинув на плечо мешок, Тревельян двинулся в дорогу. Прямо напротив станции, по другую сторону тракта, за изгородью начинался парк – видимо, местный зверинец, так как меж деревьев виднелись клетки с животными, а по траве разгуливали птицы ках в роскошном оперении, алом, жемчужном и гиацинтовом. Сразу за входной аркой, обрамляя аллею, стояли две клетки: в одной дремал пятнистый даут, хищник из южных джунглей, в другой, перед кучей похожих на банан плодов, сидел нахальный откормленный пац. Есть ему явно не хотелось; задрав заднюю лапу, он чесал под мышкой.

– Зажрался ты, братец, – сказал Тревельян. Пац поглядел на него, обнажил клыки и облизнулся.

Улица, тянувшаяся к площади, была застроена добротными домами, обшитыми тесом, с галереями на резных столбиках вдоль второго и третьего этажей, с лесенками, что вели наверх, в жилые покои. Внизу находились лавки, небольшие кабачки, конюшни, кухни, кладовые или иные хозяйственные заведения. Еще Тревельяну попались цирюльня, пруд с яркими рыбками перед зданием бань и портновская мастерская – вероятно, модный салон, ибо у входа виднелись коляски с отчаянно скучавшими возницами. Затем он вышел на площадь и остановился, озираясь.

Слева – дворец, справа – храм… Внушительные строения, и оба, хоть и деревянные, но на фундаменте из камня. Дворец поражал обилием башенок, лестниц, балконов, окошек, забранных цветным стеклом, изгородей, оплетенных лианами, и красочными тростниковыми циновками, устилавшими землю перед парадным входом, где стояли на часах шестеро солдат. Не королевская резиденция, а, скорее, загородная вилла… Впрочем, первое лицо в Хай-Та хоть и являлось по сути королем, не обладало этим титулом – его, как правило, именовали Высоким или властелином. Благородное сословие в любой из осиерских стран не делилось на графов и баронов, маркизов и герцогов; все они были нобилями, а их общественный вес определяли личное богатство и занимаемая должность. Единственным исключением являлись владыка державы и люди его фамилии, способные со временем претендовать на трон, но даже эти не носили пышных титулов князей и королей. Император именовался Светлым Домом, все остальные – повелителями или властителями. К нобилю, главе области или города, обращались еще проще: правитель.

Полюбовавшись дворцом и начищенным до блеска вооружением стражи, Тревельян повернул к храму. Это было строгое здание, выстроенное по традиции в форме увенчанного куполом круга и походившее по этой причине на цирк. Стояла середина Дня, вечернее богослужение еще не начиналось, и у дверей, украшенных растительным орнаментом, было безлюдно. Он вошел, ощутив всей кожей, как жару сменяет приятная прохлада. Сверху, из окон, прорезанных в куполе, падали потоки света, и в солнечных лучах покрытый мозаикой пол святилища искрился и сверкал. Пол – главная святыня в храме, но ходить по нему не возбранялось, ибо он являлся картой, изображением материка, земли которого и так попирают человеческие ноги. Эту карту, словно цирковую арену, обегал кольцевой каменный барьер, а сверху, с расписного потолка, на нее глядели лики трех богов.