Миссия сдвига на Фа# - [22]

Священник легонько похлопал Снопова по спине, приводя в чувство.

Снежный ком странных средневековых воспоминаний стал раскручиваться в обратной последовательности, превращаясь в лавину, угрожающую окончательно похоронить разум.

Он умирает, крепко сжимая руку стоящего у его изголовья в белых одеждах старца Аполлония… Он принимает постриг… Он пишет астрологические трактаты, совершая в сновидении полёты вместе со своей сестрой Ольгой… Он, собрав последний остаток сил, убивает обломком копья пленившего… Его израненного, еле сидящего на лошади, ведёт в плен какой-то сельджукский воин… Верный конь в кромешной пыли выносит его из теснины Мириокефала. Поднимается ужасная пылевая буря… Он видит вставшего между ним и турками-сельджуками монстра, который превращается в смерч… Он дерётся как лев, сея смерть направо и налево… Огромная армия басилевса попадает в засаду в ущелье по его вине, – Мануил не выслал передовой дозор… Он принимает гостей, сидя на троне. Его чествуют как императора Венгерского, Хорватского, Сербского, Болгарского, Грузинского, Хазарского… Он идёт походом на венгров… Он подбрасывает вверх, по свод церкви, восьмилетнего Всеволода, сердечно радуясь возвращению на родину кузины Ольги… Он предпринимает решительные шаги по достижению унии между католической и православной церквями, предчувствуя приближающееся море христианской крови, но обе стороны духовенства непреклонны… Он участвует в рыцарском турнире. Вылетевший из седла, после удара его копья, соперник сбивает другого рыцаря вместе с конём… Он – галантный кавалер, волочащийся за обворожительными дамами… Они впервые просыпаются, будучи спящими, вместе с Ольгой в одном сновидении… Он с Ольгой и её братом-весельчаком Андроником – неразлучные друзья-товарищи во всех шалостях и походах детства. Одетый в золотые одежды Аполлоний нарекает сыну басилевса Иоанна имя Мануил.

– Завтра ты снова встретишь свою Ольгу, Чиполлино! – реплика Аполлония вывела Константина из хаоса ретроспективы.

Он по-прежнему стоял в северо-восточной нише мечети Айя-София. Вокруг никого не было. Где-то на противоположном конце в южной галерее звучал голос гида, и слышались шаги группы. Снопов поспешил присоединиться к соотечественникам.

– Здесь, в галерее, вы можете лицезреть мозаичные портреты ромейских басилевсов и их жён!

Экскурсовод подошла поближе к изображению, на котором, в центре, размещалась Божья Матерь с младенцем Христом, а по сторонам от неё стояли в полный рост басилевс Иоанн Второй Комнин и его супруга – Ирина, в девичестве Пирожка, принцесса венгерская.

«Папа?! Мама?!» – восклицал про себя мистер Полак-Снопов, разглядывая изображения. Воспоминания иной жизни снова обрушились на него.

Выждав, пока вся немногочисленная группа собралась вокруг неё, экскурсовод продолжила:

– Эта замечательная чета знаменует собой эпоху процветания и могущества Византийской имприи. В семействе Комнинов существовала древняя легенда, что когда из первых букв правящих императоров этой династии сложится греческое слово AIMA – КРОВЬ, в переводе на русский, то будет принесена Великая Жертва, и вернувшийся на Землю Христос сядет на трон Византии. Надо сказать, что аббревиатура AIMA действительно сложилась из первых букв имён басилевсов – Алексей, Иоанн, Мануил и Алексей или Андроник, кто как считает. Потому, что Андроник, играя на вышеозвученной легенде, сверг малолетнего Алексея – сына Мануила, и устроил в империи форменный террор для знати, якобы радея о простолюдинах, перед приходом Судьи Высшего. На самом деле, он пополнял казну за счёт средств, отобранных у олигархов. Знакомый сюжет, не правда ли? Ещё надо признать, что из-за походов Мануила на болгар, сербов, грузин и армян, христианский мир восточной Европы стал слагать легенды о чёрном Харапине – новоявленном царе Ироде. Почему о Чёрном Арапе? – потому, что Мануил Первый был светловолос и темнокож. Такой вот казус сотворила с ним мать природа. А кто виделся покорённым народам и задавленным налогами византийцам праведником и агнцем? – Вечно гонимый Андроник – двоюродный брат правившего императора-завоевателя. Конечно, угнетённые считали критикующего власть правдоруба и мученика – посланцем Господа!

К слову сказать, сам Андроник был маниакально одержим жаждой власти, и если и был мучеником, то далеко не бескорыстным в своих намерениях. На одном из приёмов этот хитрый и лицемерный человек разыграл целый спектакль. По наущению самого Андроника, его привели к басилевсу его же подданные, волоча за прикованную к шее, здоровенную цепь. Народ с ужасом взирал, как закованного тащат по улицам к дворцу, соболезнуя мученику. Войдя во дворец, вся эта подыгрывавшая братия, замерла перед входом в тронный зал, а Андроник, на коленях, гремя об пол цепью, устремился к Мануилу, повторяя: «Прости великодушно великий государь брата заблудшего – верного раба твоего!»

Как ни был зол на кузена Мануил за его лживость и предательство, он не смог устоять перед таким очевидным, как ему казалось, публичным раскаянием. Так, вечно сеявший смуту в народе Андроник вернулся во дворец. Мануил Первый и не подозревал, что прощением одного погубит всех: оставшуюся вдовой жену, собственного сына, да и, по большому счёту, всю великую Восточную ромей-скую империю, ныне называемую Византийской.