Миссия Русской эмиграции - [30]

Именно в процессе секуляризации родился вполне реальный еврейский шовинизм... С этого момента старая религиозная концепция избранности перестает быть сущностью иудаизма и становится сущностью еврейства» [130], - считает Х. Арендт, приводя пример Дизраэли.

И здесь сделаем то же важное замечание, что выше сказано о масонах. Не все евреи, конечно, были банкирами; огромная часть еврейского народа веками влачила в гетто жалкое существование. Не все евреи выбирают из Библии цитированные выше места: выход из гетто часто был связан именно с отказом от шовинистического мессианизма; возник даже реформированный иудаизм, утверждающий, что «законы справедливости и правды признаются высшими законами для всех людей, без различия расы и веры, и соблюдение их возможно для всех... Неевреи могут достигнуть столь же совершенной праведности, как и евреи... В современных синагогах слова "Возлюби ближнего своего, как самого себя" относятся ко всем людям» [131].

Но не эти бедные и умеренные слои еврейства бросались в глаза правому лагерю, а активные и влиятельные: финансисты, владельцы средств информации, политики – особенно те представители возникшего в конце XIX века сионизма, которые наиболее важными местами в Ветхом Завете считали все-таки обетования, подобные приведенным выше... С такими людьми христианское окружение отождествляло цели всего еврейства (впрочем, и о других народах всегда судят по поведению их лидеров и по их священным книгам).

...Таким образом, в возникновении теории «жидо-масонского заговора» произошло совмещение как описанных свойств масонства и еврейства, так и их интересов на разных уровнях: социальном, политическом, міровоззренческом. Разумеется, не все евреи и не все масоны участвовали в этом совмещении. Но в их общей зоне наложения образовалось активное ядро, которое и послужило прообразом рассматриваемой теории заговора.

Наиболее впечатляюще это символизируют такие еврейские лидеры (упоминаемые в масонских энциклопедиях в числе руководящих «братьев») - как, например, многие Ротшильды; вождь Всемірного Еврейского Союза А. Кремье; еврейские лидеры в Великобритании – барон М. Монтефиоре, в Италии – Э. Натан и другие (многие из них занимали также важные политические посты в странах своего проживания).

Я. Кац в своей книге рассматривает в основном такие слагаемые теории «заговора», как социальные проблемы борьбы за еврейское равноправие. Совершенно не отмечает он того, о чем говорится в упомянутых работах С. Лурье, А. Кестлера, Ж. Аттали, Х. Арендт, К. Маркса, М. Гесса и др. (разумеется, все они тоже допускают много поверхностных суждений и представляют интерес главным образом в частностях). К тому же, концентрируясь на нетипичной ситуации в Германии, Кац оставляет в стороне огромное влияние масонства в других странах.

Но и то немногое, что Кац отмечает, приводит его к выводу, на примере Франции: в процессе секуляризации «в глубоком расколе французского общества евреи и масоны четко и очевидно оказались на одной стороне – в секулярном лагере... Враждебность против евреев в социальном и политическом плане смешивалась со старыми теологическими протестами в христианской традиции, преобладающей в католической Франции, по отношению к еврейским надеждам на міровое господство в мессианской эре... Когда число евреев в ложах увеличилось и стало ясно, что многие из них получили ключевые функции, произошло в некоторой степени наложение обеих групп. Требовалось лишь небольшое умственное усилие – чтобы соединить их – учитывая их социальную близость, вызванную не случайными обстоятельствами, а ставшую выражением их исторического и идеологического подобия» [132].

Более того: еврейский исследователь прямо связывает проблему эмансипации евреев с целенаправленной дехристианизацией как общества, так и самого масонства (его освобождения от остатков христианской символики); с этой целью «евреи вели свою битву внутри масонства всеми средствами убеждения, бывшими в их власти» [133]. Только Кац не называет это «заговором», считая подобную борьбу за дехристианизацию міра – не подрывом существующего порядка, а развитием «прогресса»...

Он даже наивно полагает, что Церковь выступала против масонства лишь из боязни «соперника, который намеревался достичь той же духовной цели другими средствами» [134]. То есть, Кац странным образом не понимает, что в глазах христиан и «консерваторов» эта «прогрессивная» борьба еврейства и масонства выглядела именно заговором с прямо противоположной духовной целью.

Итак, теория о «жидо-масонском заговоре» имела в Западной Европе широкое хождение уже в XIX веке. И для этого – как ни называть этот союз и как к нему ни относиться – имелись основания. Они-то и оказалось отражены, по-видимому, в художественной форме – и в так называемых «Протоколах сионских мудрецов» (в том, что это никакие не «протоколы», трудно сомневаться[135]), и в романе «Конигсби» (1844) будущего британского премьера Б. Дизраэли, о котором Х. Арендт пишет:

«...он рисует фантастическую картину, где еврейские деньги возводят на престол и свергают монархов, создают и разрушают империи, управляют международной дипломатией... Основанием для этих фантазий было существование хорошо налаженной банковской сети. Она и послужила Дизраэли прообразом тайного еврейского общества, правящего міром. Хорошо известно, что вера в еврейский заговор была одним из главных сюжетов антисемитской публицистики. Весьма многозначительно выглядит то, что Дизраэли, руководимый прямо противоположными мотивами, и в те времена, когда никто еще и не помышлял о тайных обществах, нарисовал в своем воображении такую же картину»