Миссия Русской эмиграции - [2]

«...событие эпохального значения: русская эмиграция. Она, хотя это сейчас и мало кто видит, является для взаимоотношений Востока и Европы, а следовательно и для духовной судьбы Запада чем-то более даже значительным, чем тот поток людей с классическим образованием, который с 1453 года, с занятием турками Константинополя, хлынул в Европу... Три миллиона восточных людей, принадлежащих большей частью к духовно ведущему слою, хлынули в европейские народы и возвестили им культуру, которая до того времени Западу была почти неизвестна и недоступна. Это событие должно вызвать такие последствия, результаты которых станут ясными лишь спустя десятилетия»[2].

Из этого влияния, в частности, родилась книга В. Шубарта, цель которой: «европейское самопознание путем контраста» с русским самосознанием. Он остро чувствовал, что русская эмиграция выражает некое важное призвание России по отношению к Европе:

«Именно из глубины своего безпримерного страдания будет Россия черпать столь же глубокое знание человека и смысла его жизни для того, чтобы возвестить это знание всем народам земли. Русский человек обладает для этого душевными предпосылками, которых нет сегодня ни у одного европейского народа. В нынешней своей форме западно-восточная проблема представляется как проблема обновления человечества, как возможность одухотворения Запада – Востоком, как призыв восстановить человека в его праначальном единстве, как задание создать совершенного человека»[3]...

Разумеется, эта проблема на Западе осознана лишь единицами; но и единицы не дают угаснуть этому устремлению. Возможно, русская эмиграция была лишь предтечей того «света с Востока» - который от нее ждал В. Шубарт и который может дать лишь будущая возрожденная Россия. Но есть и более зримое выражение этой миссии эмиграции укоренение Православия в тех странах, где его раньше не было. Эту миссию можно назвать "миссией зерна" («если пшеничное зерно, падши в землю, не умрет, то останется одно; а если умрет, то принесет много плода». - Ин. XII, 24). Так, переставая быть русской, наша эмиграция "умирала" для России и давала плод, обогащая иностранный мір.

В том числе и конкретным вкладом в его мощь и благосостояние – какой, например, внесли изобретатель телевидения В. Зворыкин, создатель высокооктанового бензина В. Ипатьев, социолог П. Сорокин, Нобелевские лауреаты физик И. Пригожин и экономист В. Леонтьев, сотни других ученых с міровыми именами[4]... Иногда этот вклад в чужую жизнь приобретал символически-драматические черты когда, например, в горячих точках планеты, в столкновении двух сверхдержав и двух идеологий, поливали друг друга огнем вертолеты двух русских конструкторов, Миля и Сикорского...

Но основное внимание в этой книге уделено смыслу русской эмиграции в ином аспекте: в чем заключалась и заключается ее миссия не по отношению к собственной совести, не по отношению к приютившему ее Западу, а по отношению к своей стране. То есть – чем эмиграция была и может быть полезной для возрождения России.

Русская эмиграция оказалась безпрецедентным явлением не только для внешнего міра – как предупреждение о міровом наступлении коммунизма; и не только потому, что она существует как политический феномен уже три четверти века. Она уникальна и для своей страны – потому, что уникальна ситуация, сложившаяся на родине: впервые в истории была предпринята попытка переделки человека, переделки самого бытия, попытка устроения человеческого общества на утопических принципах, в которые человек не вмещается и его можно втиснуть только насилием – отсюда такие невиданные жертвы и разрушения.

В этих условиях, когда на родине было провозглашено истребление традиции и национального самосознания, на долю тех представителей народа, которые оказались пусть в чужих странах, но в условиях большей свободы и хотя бы частично сохранившихся традиционных ценностей – выпала труднейшая задача: продолжить, в меру возможностей, духовное творчество своей нации.

Именно поэтому принято вести отсчет волн эмиграции лишь с 1917 года, хотя и до революции имелась большая эмиграция из Российской империи в США – но она была преимущественно нерусской и имела экономические причины. Только с революции появляется русская эмиграция, которая начинает выполнять совершенно новые функции. Если рассматривать значение эмиграции для России, то этих функций можно выделить тоже три.

Первая функция – сохранить память о дореволюционной России и ее национальное самосознание, стать в меру возможностей как бы «блоком памяти» своей нации. Сохранить за пределами родины "малую" Россию – первое время эмиграция именно так и понимала свою миссию. Эту функцию эмигрантская литература выполнила в достаточной мере: множество мемуаров и художественных произведений, наряду с русской классикой, запечатлели ту российскую цивилизацию, навсегда утраченную, и сохранили ее духовные ценности... Огромную роль в этом сыграла православная Церковь – именно она стала духовным стержнем русской эмиграции, без чего было бы немыслимо выполнение ни этой функции, ни двух следующих.

Но эта задача самосохранения могла выполняться лишь до тех пор, пока были живы и деятельны люди, которые прежнюю Россию помнили; которые становились преемниками этой памяти. А таких людей становилось все меньше и меньше: старшие умирали, новые поколения в своем большинстве ассимилировались на чужбине... Продолжение этой функции было немыслимо без связи с Россией большой.