Миссия России. Первая мировая война - [10]
— Коли наши гусары на их пулеметы не напоролись, то теперь, батенька, ищите ветра в поле. Теперь гусарская сабля по их тылам гуляет, — наставнически и с удовольствием произнес прапорщик.
Прошло еще минут пять…
— Наво-одчики! Слушай! Наводи по позициям противника у высоты 91,6, — прокричал Горст. — Гранатой, по окопам и пулеметным гнездам! Прицельно! Пли!
Орудия вновь изрыгнули огонь, дрогнула земля под ногами. Потянул теплый восточный ветер, снося пыль и гарь. Космин, посмотрев в бинокль, увидел, что полк понес немалые потери, ибо подходы к австрийским позициям на высоте были покрыты десятками павших людей и коней. Видно было, что отдельные австрийцы еще держались в окопах, отстреливаясь из винтовок. Рокотал и один из их пулеметов на дальней высоте. Но гусарский полк уже прошелся по вражеским позициям, опрокинул и погнал противника на запад. Далее все, что творилось на склоне, вновь заволокло пылью и дымом.
Орудийные раскаты и лай пулеметов еще долго и грозно грохотали и будоражили округу. Дальние шальные пули и осколки визжали и секли воздух. Но люди из орудийных расчетов 1-й конно-артиллерийской батареи, казалось, и не замечали их. По батарее явно вело огонь какое-то уцелевшее австрийское орудие с позиций у деревни. Снаряды ложились по склону близ батареи. Верно, орудийный расчет и кто-то из австрийских офицеров остался жив, не отступил и хоть как-то пытался исправить положение.
«Иш-шш, иш-шш!» — пели в воздухе осколки.
«Сш-шу, сш-шу!» — визжали пули.
Нервы у Космина были на пределе. Он боялся смерти, но не подавал виду, держа себя в руках. Под левой коленкой трясло, кисти рук слегка дрожали, под ложечкой ныло и сосало. При мысли, что сейчас его может изуродовать или лишить жизни исковерканный кусок нелепо летящего с бешеной скоростью металла, Кирилла лихорадило. Более всего он боялся, что его может ударить в голову.
«Каково же там гусарам в атаке, под ливнем пуль и осколков?» — спрашивал себя молодой человек.
Превозмогая эти мысли и чувства, унтер наблюдал за ходом боя в бинокль, помогал Горсту читать карту и корректировать огонь орудий.
Вскоре на батарею прискакал гусар-вестовой и сообщил, что австрийцы выбиты из всех окрестных деревень, оставили свои позиции и откатились на 5–6 верст к западу. Орудийный огонь стал более редким. Трещал телефонный аппарат, подъезжали вестовые от начальства. Капитан Горст выслушивал новые приказы, велел развернуть орудия западнее и бить навесным огнем почти на предельной дальности. В пороховом дыму, чаду и пыли, плывших перед взором, разъедавших слизистую глаз, носа, забивавших рот и легкие, время шло быстро, часы сменяли один другой. Космин уже с утра потерял счет времени. Лишь когда солнце покатилось на запад, унтер понял, что скоро свечереет. Медленно стихал и бой. Австрийское орудие замолчало.
«Вероятно, снаряды у них кончились», — подумал унтер.
Деревня и позиции австрийцев, которые они обстреливали утром, еще курились дымом. Батарея уже давно перенесла огонь куда-то далеко северо-западнее и била по отступавшим частям противника.
Артиллеристы, покрытые пылью, пороховой копотью, устало возились возле пушек, закуривали. Нервное напряжение, в котором люди пребывали весь день, спадало. Посыпались первые шутки, кто-то засмеялся.
— А шо, Юхименко, ты ж хотел до витру? — спросил, затягиваясь махорочным дымом, немолодой артиллерист-хохол молодого солдата-заряжающего.
— Вин и так вже нужду справил у штани! Шо, Мыкола, ничутышь, який запах идэ? — с усмешкой добавил наводчик помоложе, сидевший у соседнего орудия.
— Дак то ж твои порты и портянки, Грицько! — отшутился Юхименко.
— Космин! Возьмите одного из этих зубоскалов да отправляйтесь в деревню, близ которой располагалась батарея противника. Осмотрите внимательно позицию, определите их потери, сколько было наших попаданий и сколько мы били в молоко. Я хочу видеть подробную картину прошедшего боя. Возьмите с собой винтовки, боекомплект и палаши. Да отправляйтесь немедля! — скомандовал Горст.
— Будет исполнено, господин капитан! — отвечал повеселевший унтер.
— Эй, Юхименко, возьми винтовку, обойму с патронами, палаш и за мной! — прокричал он знакомому молодому артиллеристу.
— Сей секунд, господин унтер-офицер, — отвечал молодой солдат, поднимаясь с земли и вытаскивая свою винтовку из пирамиды…
Через сорок минут артиллеристы были в деревне. Пыль уже села, чад развеялся и они увидели, что большая часть деревенских хат и построек осталась целой Веселые хмельные кавалеристы из 7-го гусарского полка уже вовсю гуляли и веселились по хатам и под сенью деревенских садов. Три крытых белым холстом санитарных повозки с красными крестами стояли у околицы. Туда на носилках несли или вели под руки раненых. Слышались стоны и крики. Сестры милосердия в белых халатах с пятнами крови на рукавах и передниках перевязывали раненых. У колеса одной из повозок сидел раненый гусар с перевязанным плечом, тяжело стонал и просил воды. С десяток молодых рядовых гусар, казалось, рыли траншею неподалеку. Подойдя ближе, Космин увидал, что приехал полковой священник, начал раздувать кадило и раскладывать церковные книги и тетради на полевом аналое. Затем унтер разглядел, что близ отрываемой траншеи лежат в ряд убитые… С трепетом перекрестился он и замедлил шаг.
Настоящее произведение посвящено наиболее ярким, переломным и трагическим событиям первой четверти XX века в истории России, связанным с Гражданской войной (1917–1922/23 гг.). Большинство персонажей произведения являются реальными, известными или малоизвестными историческими личностями – офицеры, солдаты, военачальники, поэты, общественные деятели, – жившие, любившие и воевавшие в те далекие трагические годы. Д. Абрамов реконструирует события, раскрывая «белые пятна» эпохи, изменившей историческую судьбу России.В своей новой книге, являющейся своего рода продолжением труда «Первая мировая война.
Ими национального русского героя и святого князя Александра Ярославовича Невского известно всем. Однако знания о нем чаше всего ограничены блистательной победой над псами-рыцарями на льду Чудского озера. А как жил Александр до этого подвига? Как прошло его детство и отрочество? Об этом рассказывает увлекательная книга Дмитрия Абрамова. Автора отличают глубокие познания исторических реалий того времени. В книге подробно описывается воинское снаряжение, тактика военных действий средневекового русского воинства.
Книга современного российского историка Дмитрия Абрамова названа по аналогии с гумилевским «Тысячелетием вокруг Каспия». Автор в доступной, но в отнюдь не упрошенной форме рассказывает историю войны и мира государств, расположенных на черноморских берегах, и прежде всего историю Северного Причерноморья, Крыма. На протяжении тринадцати веков он прослеживает мирные отношения и военные столкновения кочевых и оседлых народов, населявших некогда эти земли.Книга адресована прежде всего широкому кругу школьных и вузовских педагогов, студентам, специализирующимся в области международных отношений со странами Юго-Восточной Европы, Кавказа, Ближнего Востока, журналистам, этнографам и другим специалистам.
Антицерковная политика и три десятилетия (1920-е–1950-е гг.) забвения национального русского искусства и культуры (церковных по своей сути и своим истокам) привели к огромным утратам в сознании славянских народов Советского Союза, к искривлениям в воспитании молодежи и юношества. На смену последним поколениям, помнившим православную Россию, сохранявшим чувства патриотизма, любви к Отечеству, веры в справедливость, пришли в жизнь поколения, мыслящие как атеисты и космополиты. Великая Отечественная война вновь заставила руководство СССР, россиян и других сограждан Советского Союза внимательно, трезвым, реальным взглядом посмотреть на своё отринутое церковное наследие и переоценить его значение. В истории первопрестольной столицы России мало кому известный день 10 декабря 1947 года можно и нужно отметить, как красный день календаря.
Грацианский Николай Павлович. О разделах земель у бургундов и у вестготов // Средние века. Выпуск 1. М.; Л., 1942. стр. 7—19.
Монография составлена на основании диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук, защищенной на историческом факультете Санкт-Петербургского Университета в 1997 г.
В монографии освещаются ключевые моменты социально-политического развития Пскова XI–XIV вв. в контексте его взаимоотношений с Новгородской республикой. В первой части исследования автор рассматривает историю псковского летописания и реконструирует начальный псковский свод 50-х годов XIV в., в во второй и третьей частях на основании изученной источниковой базы анализирует социально-политические процессы в средневековом Пскове. По многим спорным и малоизученным вопросам Северо-Западной Руси предложена оригинальная трактовка фактов и событий.
Книга для чтения стройно, в меру детально, увлекательно освещает историю возникновения, развития, расцвета и падения Ромейского царства — Византийской империи, историю византийской Церкви, культуры и искусства, экономику, повседневную жизнь и менталитет византийцев. Разделы первых двух частей книги сопровождаются заданиями для самостоятельной работы, самообучения и подборкой письменных источников, позволяющих читателям изучать факты и развивать навыки самостоятельного критического осмысления прочитанного.
"Предлагаемый вниманию читателей очерк имеет целью представить в связной форме свод важнейших данных по истории Крыма в последовательности событий от того далекого начала, с какого идут исторические свидетельства о жизни этой части нашего великого отечества. Свет истории озарил этот край на целое тысячелетие раньше, чем забрезжили его первые лучи для древнейших центров нашей государственности. Связь Крыма с античным миром и великой эллинской культурой составляет особенную прелесть истории этой земли и своим последствием имеет нахождение в его почве неисчерпаемых археологических богатств, разработка которых является важной задачей русской науки.
Автор монографии — член-корреспондент АН СССР, заслуженный деятель науки РСФСР. В книге рассказывается о главных событиях и фактах японской истории второй половины XVI века, имевших значение переломных для этой страны. Автор прослеживает основные этапы жизни и деятельности правителя и выдающегося полководца средневековой Японии Тоётоми Хидэёси, анализирует сложный и противоречивый характер этой незаурядной личности, его взаимоотношения с окружающими, причины его побед и поражений. Книга повествует о феодальных войнах и народных движениях, рисует политические портреты крупнейших исторических личностей той эпохи, описывает нравы и обычаи японцев того времени.