Миссия: обольстить - [39]

– Да, – ответил Ролан, и в этом единственном слове прозвучала такая боль, что Жанна едва сдержала стон.

– И не возьмешь с собой Арно?

– И не возьму с собой Арно. Ты была права: я не хочу, чтобы он прошел через те страдания, которые выпали на долю мою и брата. Он счастлив здесь, в твоей семье. Через несколько лет, когда Арно подрастет и сможет решать за себя сам, мы пригласим его посетить нашу страну и изучить наши обычаи… Это ему пригодится, если он все-таки захочет унаследовать престол.

Жанна кивнула. Это было более чем правильное решение, на большее она и рассчитывать не могла. Но почему тогда сердце ее кровоточит, словно его разрывают пополам?

Потому что они с Роланом никогда больше не увидятся. Никогда Жанна не почувствует вкуса его губ, тепла его рук… Не заглянет в глаза, серо-голубые как утреннее небо.

– Когда ты уезжаешь?

– Если выяснится, что с Арно все в порядке, то завтра.

Она резко поднялась.

– Что же, тогда я пойду спать. Нужно отдохнуть, чтобы завтра в церкви не клевать носом.

– Спокойной ночи, Жанна.

– Спокойной ночи, Ролан.

Девушка, более не оборачиваясь, пошла к дому, который всегда служил ей надежным оплотом, местом, куда не придут никакие печали… Но сейчас она не чувствовала себя защищенной даже в его стенах. Ей было так же горько и одиноко, как после смерти дедушки.

Ролан смотрел ей вслед и думал, что она была права не только относительно Арно. Насчет его самого Жанна тоже не ошиблась. Он действительно не принес ей ничего кроме несчастья.

Долго еще сидел Ролан на скамейке в саду. Когда он, наконец, отправился спать, то все равно не смог уснуть. Да, он собирался поступить правильно, благородно и ответственно, но почему-то от этого легче не становилось. Честно говоря, принц Сан-Валле чувствовал себя очень несчастным.

Он сжал руки в кулаки. Эти ладони совсем недавно прикасались к Жанне, гладили ее по волосам, по спине, прижимали к груди… Проклятье, если бы только знал, чем все обернется, он никогда бы сюда не поехал! И винить за боль было некого, кроме самого себя.

Впервые в жизни он понял, почему Анри поступил так, а не иначе. Он оставил Франсуаз именно потому, что желал ей добра.

Будь на то воля Ролана, он ни за что не бросил бы Жанну и Арно. Но останься он еще хоть ненадолго, неизвестно во что все это выльется. Ролан решил уехать, пока еще не случилось ничего непоправимого.

В окно спальни повеял легкий ветерок и принес сладкий запах ночных цветов. Этот запах почему-то ассоциировался у него с Жанной. Сладкий, терпкий и дразнящий запах ее страны.

Страны, которую он должен оставить. Ради Жанны, потому что он полюбил ее.

Да, потому что полюбил ее.

Ролан не мог бы сказать, когда именно это произошло. Осознание случившегося пришло к нему как откровение из глубины сердца. Но теперь он был уверен в этом, как ни в чем ином.

Ему не удалось уехать вовремя. Кое-что непоправимое все-таки случилось.

Ролан де Сан-Валле осматривал гостевую комнату Деганов критическим взглядом, пытаясь понять, не забыл ли он чего-нибудь. Два его саквояжа уже стояли на полу, собранные. Оконные занавески заколыхались от утреннего ветерка, и Ролан испытал острую боль при воспоминании о рассветных минутах, которые он делил с Жанной.

На этот раз он не спустился в сад встречать солнце. Он был уверен, что и Жанна не придет. Каждое утро до сего дня Ролан ожидал ее легких шагов на лестнице и шел за ней следом. Этим утром ничто не нарушило тишину.

Ночью, пока он без сна лежал в постели, ему не давала покоя мысль, что в комнате прямо под ним так же страдает от бессонницы Жанна. Надо было уезжать и срочно. Даже если не удастся улететь сегодня же в Сан-Валле, нужно переехать в отель в Фуа.

Ролан застегнул пиджак на все пуговицы и снова оглядел комнату прощальным взглядом. У этой комнаты было множество недостатков. Да и сам дом по ночам поскрипывал, гудели водопроводные трубы, а в полдень тут было жарко, как в аду. Никакого сравнения с роскошным, всегда прохладным дворцом, идеальную чистоту которого поддерживает целый штат прислуги. Но Ролан знал, что будет тосковать по Лавеланету, по этому дому, который казался живым, имеющим душу… По прекрасной семье Деган. Этим милым провинциалам с их маленькой жизнью, неустроенным бытом, с их южным гостеприимством и со смешной едой, вроде лягушачьих лапок…

Но более всего он будет тосковать по Жанне Деган, с черными волосами, непокорно рассыпанными по плечам, с карими глазами и смуглым румянцем. По девушке, воплощающей в себе душу этой страны.

Ролан опустился в старое кресло-качалку, некогда принадлежавшее, должно быть, дедушке Жанны, подпер голову ладонями и стал ждать восхода солнца.

Когда он уйдет из этого дома, комната станет такой же, как была до того момента, когда он переступил ее порог. Когда он уедет от этих людей, они смогут вернуться к обычному образу жизни, как будто его никогда и не было.

Ролан был не уверен только в одном: сможет ли он сам стать таким, как прежде.

На лестнице послышались легкие шаги Жанны. Солнце взошло. Начался его последний день пребывания в этом доме.

Жанна разливала кофе по маленьким чашечкам, следя, чтобы не плеснуть через край. Вся семья была в сборе. Режин раскладывала столовые приборы, Арно на своем высоком стульчике пускал пузыри и лопотал, пока бабушка подвязывала ему слюнявчик.