Миссия доброй воли - [21]

– И ты свалился?

– Да, высокий харши’ххе.

– А шуча?

– Сам не видел, но мои воины говорят, что они встали и пошли.

– Не качаясь?

– Нет. Шагали твердо.

Харши’ххе склонил голову с рогами в платиновых колпаках и задумался. Потом спросил:

– Этот их кхашаш воистину так силен и крепок?

– Воистину. Глотку прожигает точно лазером, и в животе тепло. А старый шуча пил его, как воду. Молодой будто бы вздрагивал, но не очень заметно.

– Как старого зовут?

– Пехо’вичи, – сообщил Шихерен’баух. – Катори Сезун’пага дал мне запись, в ней перечислены их имена и возраст, занятия и ранг. Этот Пехо’вичи – на исходе дней, если считать в наших годах. Но не скажешь, что он совсем хохо’гро. Резвый!

– Ррр... Интересно! Стоит на него взглянуть... – произнес высокий харши’ххе. – Во время войны Ппуш не брали пленных, вскрывали всех, не заботясь о получении информации. А жаль! О врагах следует знать больше, чем их вес, рост и шерсть на головах. Эти Ппуш действовали примитивно и ничего не узнали даже о важном, о болезнях шуча, о восприимчивости к ядам и их метаболизме... Впрочем, это легко проверить, предложив им нашу пищу. Прикажу катори, пусть займется...

Эти мудрые мысли харши’ххе не предназначались для Шихерен’бауха, но он слушал владыку с почтением, а также с надеждой, что миг его смерти еще не пришел. Хотя не исключалось, что его вскроют прямо здесь, в назидание щенкам, чтобы внушить им должный трепет перед владыкой. Он заметил, как в дальнем конце галереи столпились самки – из тех, что готовят пищу и метут полы. Должно быть, эти шуш’хакель желали взглянуть, какого цвета кишки у Шихерен’бауха. Он послал им безмолвное проклятие.

– Я справедлив, – сказал харши’ххе, поигрывая клинком. – Я понимаю, как трудно день за днем встречаться с шуча, смотреть им в глаза, говорить с ними и не свернуть им шеи... Да, это нелегко! Это требует выдержки, и я хвалю твое усердие, Шихерен’баух. Пожалуй, мне не найти другого тэд’шо, способного на такое! Все это так, однако... – Властитель сделал паузу, затем произнес: – Доносят, что ты перечислил перед ними своих предков. Это так?

– Да, высокий харши’ххе. Кхашаш ударил в голову...

– И старый шуча тебе ответил? Назвал хотя бы одного из своих пращуров?

– Я не помню, но воины сказали, что назвал.

– Значит, Ритуал состоялся. – Внезапно харши’ххе швырнул клинок на каменный пол, ударил кулаком о кулак и утробно заухал: – Состоялся! Ритуал! Между благородным хаптором и шуча! Между куршутом и хашшара! И звезды не попадали с небес от смеха!

Шихерен’баух осмелился возразить:

– Не такой уж он хашшара, этот Пехо’вичи. Пьет крепко.

Владыка откинулся в кресле:

– Все-таки ты меня развеселил, Шихерен’баух, ты и этот старый шуча. Считай, что ты обязан ему жизнью! Я не хочу лишиться такой редкости – тэд’шо, свершившего Ритуал с ашинге! Рррхх... Редкость, да... Такое нигде не сыщешь... Теперь ты не можешь его убить, этого Пехо’вичи... Не можешь даже по моему велению.

– Не могу, высокий харши’ххе, – согласился Шихерен’баух, вздохнул облегченно и подобрал с пола свой клинок.

Глава 4 СТОЛИЦА. КХАШ «ХАКЕЛЬ ШИНГЕ»

В технологическом отношении цивилизация хапторов обладает сходством с земной (орбитальные базы, терраформирование планет, транспортные средства, энергетика). В настоящее время они имеют более двухсот планетарных колоний, ряд которых густо населен. Весь этот мир управляется Советом высших тэдов метрополии, в котором представлены четыре Первые династии: Кшу, Хочара, Хшак и Ппуш. У каждой имеются глава (носитель титула владыки), подчиненные ведомства и вооруженные силы. Разделение функций: Кшу – связь с колониями и возглавляющими их владыками Новых кланов; Хочара – промышленность и торговля; Хшак – контакты и товарообмен с сервами лоона эо; Ппуш – вооруженные силы в масштабах всей звездной империи хапторов.

Н. Федоров. «Социальная структура общества хапторов», статья в «Галактических анналах»

Лазерный сканер, установленный Эриком в холле первого этажа, мелодично звякнул, сообщая, что считывание завершено. Тонкий световой щуп, скользивший по стене с изображени-

ем рыболовов, угас, но в воздухе тут же заплясали многоцветные лучи, ткавшие десятикратно увеличенный фрагмент картины. Область, выбранная для подробного исследования, захватывала часть центральной фигуры – великана, что рубил топором местную каракатицу. Здесь, на стыке между хаптором и его жертвой, Эрик рассчитывал найти некий след, отзвук оригинальной мысли и живописного творчества.

В техническом отношении картину морской охоты слагали мономолекулярные слои с нужными цветовыми оттенками. Это пленочное покрытие было нанесено на стену, и Эрик вполне представлял, как это сделали: струйный инжектор, разноцветная эмульсия и агрегат, копирующий первоначальное изображение малого формата. Оно являлось голографическим снимком, но, возможно, какие-то детали были дорисованы, и Эрик хотел найти след кисти, светового пера или другого инструмента, каким творят художники в любом краю Вселенной.

Сопровождая то Хурцилаву, то Шошина или Харгрейвса, он побывал в столице уже несколько раз и убедился, что у хапторов есть что-то подобное живописи. Огромные картины не висели на стенах, а были впечатаны в них, а кое-где – в потолки, тем же способом, что в здании миссии. Пейзажи местных мастеров не вдохновляли, и обычным сюжетом служил натюрморт с тушами шупримаха на вертелах и чашами с горячительным, а еще – батальные сцены, где одни рогатые бойцы разделывали под орех других. Эти битвы, как и натюрморты, не рисовали, а копировали с натуры, расставив желаемым образом реквизит и статистов и фиксируя все это на голокамеру. Статисты из пасеша подбирались так, чтобы рожа выглядела позвероватее да шишки на черепе покрупнее; этих молодцов наряжали в доспехи, располагали в нужных позах и, при необходимости, вводили в композицию книхов, местных верховых животных. Затем щелкала камера, и шедевр был готов.