Миссия "Алсос" - [47]

Гестапо в науке

Когда Государственный совет по исследованиям перешел в ведение Геринга, во главе вновь организованного Управления планирования был поставлен Озенберг — ничем не выделяющийся профессор — механик Ганноверского университета, но активный член партии нацистов. Его технические и научные познания были не очень обширными, но ему было поручено наблюдение за считавшимися перспективными работами по усовершенствованию торпед для военно — морских сил.

У Озенберга была настоящая мания организации и страсть к индексам и картотекам. Свою карьеру он начал как организатор научной работы для военно-морских сил. Он произвел впечатление на руководство своим утверждением, что большая часть университетских возможностей в отношении научных исследований не используется и что военно — морские силы могли бы отличным образом воспользоваться этим, пока не догадался кто‑либо другой. Имея это в виду, он возглавил так называемый «Комитет Озенберга» по изучению положения дел в различных университетах. Но моряки вскоре отвернулись от Озенберга, когда убедились, что ему больше всего хочется перемещать и реорганизовывать. В Государственном совете по исследованиям, куда он попал рикошетом, казалось, им были довольны. Во всяком случае, большинство ученых хорошо отзывалось о нем даже после окончания войны. Причины совершенно ясны. Прежде всего высказывания Рамзауэра и другая информация рисовали перед учеными идеализированную картину нашей американской организации. Больше всего их восхищал наш широко разрекламированный «Перечень научного персонала». И тут очень кстати был Озенберг с его желанием сделать нечто подобное в Германии, т. е. создать полный указатель всех немецких ученых и инженеров и полную картотеку всех военных научных проектов. Но была и еще одна важная причина, почему Озенберг нравился им. Он был твердо убежден в том, что всех ученых следует вернуть из армии в лаборатории для участия в военных разработках. Озенберг сделал то, что не удавалось никому. В декабре 1943 года он сумел получить приказ Гитлера, названный «Акция Озенберг», об отзыве из вооруженных сил пяти тысяч ученых. «Это человек, который действительно спас немецкую науку», — говорили об Озенберге профессора.

Озенберг обладал определенной энергией, которая, кстати говоря, очень ему понадобилась для практической реализации полученного приказа. Ему приходилось постоянно ссориться с военными руководителями из‑за спасаемых им ученых. К концу войны ему удалось вернуть около половины из указанных в приказе пяти тысяч.

Имея в своем распоряжении огромное количество личных дел, хозяин Управления планирования был в курсе дел о распределении научного персонала по различным проектным и исследовательским работам. В его власти было перемещать инженеров и ученых, и если приходилось расширять фронт тех или иных работ, то обращались к нему. Он даже стремился захватить в свои руки наблюдение за выполнением самих программ исследований, но это ему не удалось.

Из какого таинственного источника черпал Озенберг свое могущество? Это не было тайной: он был высокопоставленным сотрудником гестапо — гиммлеровской тайной полиции. Гестапо гордилось своим департаментом «культуры» (Секция 111с), возглавляемым Вильгельмом Шпенглером. Озенберг был правой рукой Шпенглера по вопросам науки. Задача этой секции сводилась к проведению в жизнь доктрины нацизма в учебных заведениях и различных культурных учреждениях. Это осуществлялось с помощью системы доносов и обследований. Доносчики и обследователи докладывали непосредственно Озенбергу. На всех научных конференциях и важных совещаниях присутствовали озенберговские шпионы. Имелись они и во всех лабораториях, причем кадры их вербовались из весьма широкого круга лиц, начиная от профессоров и кончая уборщицами. Эти шпионы доносили о ссорах между учеными, способностях тех или иных работников, причинах задержек в работе и о других обстоятельствах, мешавших прогрессу научных работ. Кроме того, Озенберг собирал сведения об отношении тех или иных людей к нацистской доктрине.

Собрание гестаповских дел было, вероятно, наиболее полным источником компрометирующих материалов, который он держал в своих руках. Именно из этого источника мы узнали, кого из ведущих ученых считали политически надежным и компетентным в той или иной области. Так, физик Вальтер Герлах, химики Тиссен и Ричард Кун высоко превозносились, но знаменитый ученый — медик Зауэрбрух, судя по докладам, не считался хорошим руководителем и политически надежным человеком. Шумана строго критиковали. Молодого способного физика Гентнера, кото — роге направляли в свое время в Париж работать в лаборатории Жолио — Кюри, обвиняли в приверженности к демократическим идеалам, возможно, внушенным ему его женой — швейцаркой. Несомненно, что образцовое поведение Гентнера во время войны, связанное с риском для его собственной жизни и с — вободы, полностью подтверждает скверное мнение гестаповских шпионов о нем.

Агенты Озенберга имели право обследовать научно — исследовательские институты и докладывать о ценности проделанных работ и о прогрессе этих работ вообще. В некоторых случаях их информация была весьма существенной.