Миссисипские пираты - [21]

– Мне надо еще отдать в починку карабин, – сказал Эджворт. – Но здесь есть оружейники, успеют исправить до завтра.

– Что же с ним случилось?

– Не знаю, пружина испорчена. Странно…

Том простился со стариком, тот остался на берегу, глядя, как молодой человек отвязывал шлюпку от барки с помощью Боба, который принес ему все необходимое в дорогу, и, между прочими вещами, бочонок виски. Когда все было готово, Том взмахнул рукой в знак прощания и сел за весла.

Эджворт некоторое время смотрел ему вслед, потом обернулся и чуть не столкнулся с Сэвэджем.

– Это ваш родственник, мистер Том? – спросил рулевой, указывая на лодку. – Да, я не ошибся, это он!

– Он самый, – ответил старик.

– Зачем же он отправился без нас? И шлюпку забрал. А если она нам понадобится?

– Обойдемся без нее, – спокойно сказал старик. – Том отправился вперед, чтобы узнать рыночные цены на разный товар, а мы выступим завтра и догоним его.

Билл Сэвэдж едва скрыл удовольствие от такого решения насчет времени отъезда, и проговорил:

– А я встретился тут, в трактире, с одним из Виктории. Он прослышал о вашем грузе и спрашивал меня, где бы с вами повидаться. По-видимому, хочет приторговать ваш товар.

– Где эта Виктория?

– Она немного пониже устья Уайт-Ривер, по ту сторону Миссисипи. Из Монтгомери-Пойнт ее видно.

– А как зовут торговца?

– Не спросил я. Скажу только, что наружность у него как будто не купеческая. Да вы сами лучше обсудите, когда с ним увидитесь. Он остановился в гостинице «Союз».

Эджворт пошел по указанному адресу, а Билл смотрел ему вслед со злобной усмешкой.

«Иди, старый глупец! – говорил он про себя. – Мы посмотрим, сохранятся ли так хорошо твои кости на дне Миссисипи, как кости твоего сынка на берегу Уабаша. Иди, заключай торговую сделку, она последняя в твоей жизни!»

Глава X Ферма Лейвли

Принадлежащая семье Лейвли ферма находилась в восьми милях от Хелены, среди девственного леса, в котором было вырублено лишь пространство, нужное для расположения построек и для добычи бревен и досок, для возведения просторного, удобного и красивого жилища.

На стволе дерева, вырубленного в виде скамьи, возле дома сидел совершенно седой, но бодрый, пышущий здоровьем старик, щеки которого горели румянцем, а глаза блестели добродушием и отвагой. Голова его была непокрыта, и белые кудри падали волнами на загорелую шею. Одежда его состояла из серого суконного длинного сюртука, таких же панталон, синего жилета и рубашки ослепительной белизны, но одно казалось странным: он был бос. Поодаль от него сидел молодой человек, сдиравший шкуру с убитого молодого оленя. Большая ньюфаундленская собака следила за его работой.

Молодой человек – зять старика – приехал к нему недавно из западных штатов, с целью поселиться на соседнем участке, но дом его был еще не достроен, и пока он жил с женой и тремя детьми на ферме у тестя.

– Доброго оленя убил ты, Уильям, – говорил старик Лейвли. – Окорока из него выйдут отличные. Славное дело охота, занятное. Но настоящее дело все же не в этом. Мы должны возделывать землю. Как и сказано: «В поте лица своего будешь есть хлеб свой!»

Старик хотел еще что-то сказать, но речь его была прервана лаем водолаза[10], которому стали тотчас же вторить и другие собаки. К этому хору присоединилось радостное восклицание Джеймса, который бросился отворять ворота приближавшимся гостям. Адель подняла свою лошадь и заставила ее перескочить во двор через невысокую изгородь, но миссис Дейтон и ее спутник степенно въехали через ворота.

Скоро все общество уселось под тенью раскидистого орешника, и старая миссис Лейвли, несмотря на возраст, не уступила никому чести прислуживать гостям. Она угощала их кофе, разнося чашки.

– Кто это с дамами? – спросил, сидя в стороне, зять Лейвли, Уильям Кук, у Джеймса, указывая на Сандерса. – Я вроде бы видел его где-то.

– Я его вовсе не знаю, и он здесь не по моему приглашению, – тихо отвечал молодой Лейвли, недружелюбно поглядывая на приезжего. – Он так фамильярно говорит с мисс Адель, как будто вырос с ней, обходится точно брат.

– Красивые у него волосы, – заметил Уильям.

– Нечего сказать, точно мочала! – проворчал Джеймс.

Угадать причину такого критического отношения к красоте гостя было нетрудно, и сама Адель замечала неудовольствие своего молодого поклонника. Чтобы утешить, она любезно обратилась к нему:

– Мистер Джеймс, вы обещали мне в прошлый раз рассказать подробно о вашей схватке с пумой, вероятно той самой, шкура которой висит здесь на дереве. Мистер Гэвс говорит, что невозможно одолеть пуму, имея при себе только нож.

Джеймс, находивший неприличным хвастаться перед молодой особой своими охотничьими подвигами, проговорил с замешательством:

– Да что… мистер Гэвс… я не знаю, право…

– Верно, легче одолеть пуму, чем рассказывать об этом? – заметил Сандерс насмешливо. – Насколько известно, все охотники, рассказывая о своих успехах, забывают упоминать о собаках, на долю которых и приходится, собственно, вся опасность. Охотник стреляет 6 зверя с почтительного отдаления, а потом, когда животное уже издохло, вонзает в него нож раза два или три, стараясь не повредить шкуры, для доказательства опасности схватки.