Миссис Убийца - [25]

— Вы не могли бы подбросить меня в центр?

— Честное слово, Джонни, нет.

Я усмехнулся и вылез из машины.

— Ладно, трудящаяся девушка, спасибо за доставку.

Она протянула из окошечка руку, и я заметил на ее лице такое же странное выражение, как у миссис Минноу.

— Джонни... вы, кажется, неплохой парень. Надеюсь, вы твердо знаете, чего хотите...

— Да.

— И, Джонни... я совершенно убеждена...— Она сморщила нос, словно девочка, и широко улыбнулась,

На этот раз мне не пришлось подтаскивать ее к себе, потому что она подвинулась сама. Губы ее были теплыми и нежными.

Когда я оторвался от нее, она с трудом перевела дыхание и послала мне воздушный поцелуй.

Я помахал ей на прощание рукой, потом поймал такси и доехал до центра города.

Глава 6

Остаток вечера я посвятил обходу пивнушек и к десяти часам, проглотил неимоверное количество пива, уже располагал сведениями о том, что два человека видели когда-то Веру Уэст в обществе Серво.

Выйдя в пять минут одиннадцатого из «Голубого зеркала», я решил все-таки подпустить к себе поближе типа в сером костюме, который тащился за мной по пятам, начиная со второй пивнушки.

Он был коренаст и невысок, на затылке у него торчала соломенная шляпа, а карман брюк подозрительно оттопыривался. Нет, полицейские Линкасла действительно нуждались в парочке хороших уроков.

Зайдя за угол, я отступил в тень какой-то изгороди, и уже через минуту он попал в мои объятия. Я заломил ему руки за спину, уперся коленом в хребет и пояснил, что при малейшем сопротивлении сломаю позвоночник. Потом извлек из его кармана пушку, бросил ее на траву и легонечко тряхнул свою жертву.

— Кто послал тебя, дружок?

Его отчаянный вопль прорезал тишину. Глаза вылезли из орбит, изо рта потекла тонкая струйка слюны. Я чуть ослабил хватку и повторил свой вопрос. Но ответа не услышал: откуда-то издалека до меня донесся резкий хлопок, и вокруг внезапно стала сгущаться ночь, пока все не исчезло из глаз.

Сознание возвратилось ко мне вместе с ощущением, будто тысячи молотков одновременно бьют меня по голове, медленно-медленно. Потом, стали проявляться голоса и звуки.. Двигаться было очень больно, но я все-таки приподнялся, стараясь не шуметь.

— Проклятье,— сказал чей-то голос,— он чуть меня пополам не разорвал!

— Заткнись, сам напросился! Так и сидел у него на спине.

Первый, голос разразился потоком проклятий.

— Но ведь ты должен был находиться рядом, а явился черт-те когда!

— Однако появился же! Или, по-твоему, надо было переть на светофор?

— Кто-то мне за все заплатит! А этот сукин сын еще говорит, что парня можно взять голыми руками! Мол, стоит на него только прикрикнуть, и он в штаны наложит со страху!

— Не ной! Он же воевал, у него медали, а за трусость их не дают.

— Ну и что с того? Этот сукин сын заявил, что парень на войне устал. Утомился, мол, от сражений, выдохся; настоящий желторотик.

— Но в конце-то концов мы его заполучили, разве нет? 

— Так-то оно так, но для желторотика мерзавец чересчур смел. Правда,, война окончилась давно, может, что изменилось....

Вот значит что! Я был почти благодарен говорившему. Понятно, отчего Джонни считался здесь слюнтяем. Если ты побывал на войне, если по горло сыт кровью, смертью, мучениями людей, если не в состоянии больше принимать участие ни в каком насилии, то все вокруг начинают считать тебя желторотиком.

Я открыл глаза и непроизвольно пошевелился. Оказывается, мы ехали в машине. Один из похитителей заметил мое движение и ткнул меня пистолетом в ребро.

— Сынок очнулся,— произнес он.

Коротышка, которого я сумел проучить, быстро повернулся и ударил меня по зубам.

— Вот тебе, подонок, и еще сейчас получишь.

Второй остановил его:

— Заткнись, веди машину как следует, иначе мы перевернемся.— Потом снова ткнул меня пистолетом.— А ты сиди тихо, как мышка, а то заработаешь пулю в живот, а такая смерть не слишком приятна.

Я вытер кровь с лица тыльной стороной ладони и посмотрел в окно. Мы ехали за городом, по пустынной дороге, в машине с двумя дверцами, а следовательно, никаких шансов удрать у меня не оставалось. Приходилось набраться терпения.

Через полчаса машина повернула на узенькую дорожку, которая, точно лента, вилась по совершенно безлюдной местности.

Сердце мое бешено заколотилось. До сих пор дела обстояли не так плохо, но теперь я больше не сомневался в том, что меня ожидает.

Дорожка становилась все уже и, наконец, совсем оборвалась. Перед тем как фары машины погасли, я успел заметить отблески звезд в воде и понял, что приехали мы к какому-то заброшенному карьеру.— Выходи,— сказал тип с пистолетом и для убедительности еще раз ткнул под ребро.— Давай, давай, пошевеливайся, двигай прямо вперед. И не шуми, а то хуже будет.

Я шагнул в темноту, проклиная себя. Чертов дурак! Они же охотились за мной весь день, только и ждали, чтобы я свернул в какую-нибудь темную улочку, и я собственными руками облегчил им задачу! А теперь они точно забавлялись, держась от меня поодаль, чтобы я не мог резко обернуться и выхватить у кого-то пистолет. Господи! Не могу же я вот так просто сдаться! Я должен что-то сделать! И, повинуясь какому-то безотчетному инстинкту, я сказал: