Миссис Харрис едет в Нью-Йорк - [46]

— Ну, ну, Ада, что это такое? Не годится так-то. Что случилось, а?..

То ли знакомый выговор с проглатываемыми звуками, то ли что-то еще — что-то проникло сквозь окутавший миссис Харрис туман. Она приподняла голову и, увидев озабоченное лицо, вьющиеся седые волосы, почти патрицианский нос и тонкие губы, вымолвила слабым голосом:

— Привет, Джон. Каким ветром к нам?..

— Да я по работе, — ответил Бэйсуотер. — Вы сказали звонить вам, если буду в Нью-Йорке. Ну вот, я и приехал, а мне тут и говорят, что с вами неладно. Что случилось-то?

Услышав их беседу, все прочие бросились к больной.

— О Ада, слава Богу, тебе лучше! — кричала миссис Баттерфильд.

— Миссис Харрис, как чудесно! — восклицала миссис Шрайбер. — Ведь вам лучше, правда? Лучше? — а ее муж повторял:

— Миссис Харрис! Миссис Харрис! Послушайте! Послушайте, прошу вас! У нас для вас есть чудесные новости!..

Вид и голос мистера Бэйсуотера действительно помогли миссис Харрис придти в себя — она вспомнила замечательную поездку с ним из Вашингтона в Нью-Йорк и еще более замечательную остановку в знаменитом придорожном ресторане, где подавали такой восхитительный суп из моллюсков с картошкой, луком-пореем и сметаной — «новоанглийскую устричную похлебку». Было бы хорошо, если бы миссис Харрис удалось задержаться на этих приятных воспоминаниях на более долгое время, но крики остальных присутствующих вернули ее к пережитому фиаско. Она спрятала лицо в ладонях и воскликнула:

— Нет, нет! Уйдите! Я — я не могу никого видеть! Я глупая старуха, которая вечно суется не в свое дело и губит все, к чему притронется… Пожалуйста, уходите!..

Но мистер Шрайбер теперь так просто не ушел бы. Он протолкался к постели и взмахнул руками:

— Но вы не понимаете, миссис Харрис! Пока вы были… ну, пока вам нездоровилось, случилось нечто важное! Нечто замечательное! Мы — усыновляем Генри! Он теперь — наш! Он останется с нами, если вы не против. Вы знаете, что мы любим его, а он нас. У него будет хороший дом и все, чтобы он вырос хорошим человеком!

Миссис Харрис была еще слишком больна, чтобы понять всё, что говорил мистер Шрайбер, но уловила, что речь идет о Генри и что тон мистера Шрайбера радостный. Она отняла от лица ладони и уставилась на Шрайберов, походя сейчас на печальную обезьянку.

— Это все Генриетта, — объяснил мистер Шрайбер. — Она это придумала и прямо на следующий день я поймал Кентукки и поговорил с ним. Он, в общем, не такой уж скверный тип, когда узнаешь его получше. Ну, просто не любит он детей, что уж тут поделаешь. И вбил себе в голову, что если его поклонники узнают, что он в разводе и что у него есть сын — наполовину англичанин, то они от него отвернутся. Так что я сказал ему, что если он не против, мы с Генриеттой хотели бы взять мальчика к себе и воспитывать как своего сына…

— Он сказал, «старая стерва». «Влезла не в свое дело», сказал он. «Забирайте щенка и везите его обратно в Англию», — проговорила миссис Харрис. — О своем собственном сыне.

— Вы не поняли, — покачал головой мистер Шрайбер. — Он не будет нам мешать. Все получается как нельзя лучше для всех. Мальчик — американский гражданин и имеет право быть здесь. Кентукки — его законный отец, это засвидетельствовано в архивах ВВС. Мы написали в Англию, чтобы нам выслали его свидетельство о рождении. Проблем не будет — ведь Клейборн на правах отца может потребовать, чтобы сын был с ним. Юристы подготовят документы об усыновлении и мы их сразу же подпишем.

В этот раз миссис Харрис как будто поняла.

— Вы уверены? — спросила она. — С вами ему будет хорошо.

— Конечно, уверены! — воскликнул мистер Шрайбер, довольный, что до нее наконец дошло. — Говорю вам, этот тип был счастлив избавиться… то есть я хочу сказать, он был рад, что мальчик будет жить с нами.

Миссис Шрайбер поняла, что на первое время для миссис Харрис новостей было достаточно, подтолкнула мужа локтем и сказала:

— Мы расскажем все подробно попозже, Джоэль. Сейчас, вероятно, миссис Харрис хотела бы немного поговорить со своим другом.

Мистер Шрайбер — киномагнат, детектив и прокурор — проявил себя еще и послушным мужем.

— Конечно, конечно, — поспешно согласился он. — Мы вас оставляем…

Когда они вышли (миссис Баттерфильд тактично последовала за ними), мистер Бэйсуотер промолвил:

— Ну вот. Кажется, все устроилось?

Остатки черной волны разочарования нахлынули на миссис Харрис — слишком долго жила она в мире иллюзии и слишком резким и грубым было пробуждение к реальности, которое привело ее к болезни.

— Я все-таки дура, — вздохнула она. — Я влезла в чужие дела, я всем причинила только хлопоты и неприятности. И еще имела наглость утверждать, что мигом разыщу в Америке отца Генри. И что из этого вышло?..

Мистер Бэйсуотер потянулся, чтобы успокаивающе похлопать ее по руке и с удивлением обнаружил, что все еще держит ее ладонь, так что он просто слегка сжал ее руку и ответил:

— Полноте, Ада. Вы нашли ему не одного, а целых двух отцов за ту же цену — неплохой, по-моему, результат.

Тень улыбки мелькнула на лице миссис Харрис, но она не могла так вот сразу отбросить свою скорбь и чувство вины.

— Но ведь все могло кончиться и очень плохо, — возразила она, — если бы не миссис Шрайбер. Что бы тогда стало с мальчиком?..