Миссионерские письма - [16]

Где же почитатели субботы, что же не пришли они в Иерусалим, чтобы вместе с нами в течение шести дней пережить эти душевные страдания? Тогда бы им уже не пришло в голову праздновать субботу, отвергая воскресенье. Се, суббота не принесла никакого облегчения нашим страданиям. В субботу мы переживаем всю полноту страданий Господа нашего, воедино собираем все муки Его и ждем Воскресения, как облегчения, отдыха и избавления.

— Что в этот день произошло с Господом? — спросил паломник Илья.

— Он сошел во ад, чтобы явить Себя и Свое Евангелие тем, кто умер до Его пришествия, чтобы взять под Свой покров все поколения человеческие — ушедшие, нынешние и будущие, всем принести истину, всем дать спасение.

Неужели почитатели субботы признают сошествие во ад и не признают воскресение? Сегодня мы несколько раз были в храме Гроба Господня, но нам хотелось находиться там постоянно, словно наш незримый Хозяин звал нас на Свою Голгофу, чтобы Своими телесными ранами исцелить наши раны душевные. Этот храм называется и Храмом Воскресения, и, воистину, не раз воскресал он. Языческий царь Адриан разрушил его до основания и поставил на его месте идолов — статуи Венеры и Юпитера, мерзость римскую. Юлиан Отступник и Омар арабский, Хозрой персидский грабили и оскверняли его. Но воскресал храм после смерти своих разрушителей в новой и большей славе и красоте. Это ли не воскресение? Не был ли Крест Христов сокрыт в земле и не воскрес ли?

О великий Господи Иисусе Христе, единственный Непобедимый, Всемогущий! И храмы, Твое имя носящие, воскресают, как же тогда люди и народы? И как же Тебе не воскреснуть, Вечная Истина и Вечная Жизнь!

Письмо 32 о пасхальной службе в Иерусалиме

Ждали и дождались! Когда седой Патриарх запел: “Христос воскресе!”, упало тяжкое бремя с наших душ. Мы почувствовали себя Ангелами, словно воскресли! Сразу отовсюду раздались громкие восклицания народа, подобные шуму бурной реки: снизу от Гроба, сверху с Голгофы, с галереи, с колоннады, с оконных выступов; везде, где было место хотя бы стопе человеческой, теснились люди. Этими восклицаниями выражают свою радость наши африканские и азиатские братья; нам, европейцам, это непривычно, но таковы люди на Востоке. Страдание до экстаза и радость до экстаза. На Страстной неделе они громко рыдали у Гроба Господня, целовали Гроб, с любовью прикладывались к нему лицом и руками, ударяли себя в грудь, причитали. А утром — крики радости. Они искренни и непосредственны, как дети, но не детям ли обещал Господь Царство Небесное? Слышал я от одного копта, что европейцы умеют смеяться, но не умеют радоваться. Радость восточных людей без смеха — особенно возвышенная, духовная радость.

“Да воскреснет Бог, и расточатся врази Его”,— поет Патриарх. “Христос анести”,— поют греки. Гроб превратился в рай, место Страстей — в источник радости. Все мы держим в руках свечи, но наши души светлее свечей.

“Христос воскресе”,— поют русские. Чудно и ласково, мягко, как шелк, как только русские умеют.

Но в этот миг и в этом месте и самое плохое пение кажется прекрасным и самое некрасивое лицо — красивым. Свет и радость Воскресения все меняют, все преображают: и голоса, и лица, и вещи. Все вокруг нас прекрасно, все чисто, все свято, все словно в раю.

“Христос воскресе”,— поют арабы, приплясывая и хлопая в ладоши. Слезы текут по их лицам и блестят в свете тысяч свеч и лампад. Слезы, выражение скорби, обращены на службу радости. Как велика душа человеческая в своей искренности! Выше только Бог и Ангелы Его!

“Христос воскресе”,— поют сербы, копты, армяне, болгары, абиссинцы — все, каждый на своем языке и на свой распев. Но прекрасно поют все. Скажу вам: все люди вокруг нас выглядят прекрасными и добрыми, как Ангелы. Это такое чудо, какое только воскресший Христос может сотворить. Это и есть единственная основа братства между людьми — видеть всех людей добрыми и прекрасными.

После того как все языки пропели пасхальный тропарь, вокруг Гроба Господня тронулся крестный ход. Азиаты в фесках, африканцы в чалмах пели какую-то свою песню, отбивая такт руками и ногами. “Одна есть вера истинная, вера православная!”.

После этого начался канон и литургия. Но все чтения и песнопения заглушались все той же победоносной песнью: “Христос воскресе из мертвых!”.

На рассвете пасхальная служба закончилась в храме, но продолжалась в наших душах. На все мы смотрели теперь в свете воскресения Христова и славы Его, и все выглядело иначе, чем вчера: прекраснее, торжественнее, выразительнее. Только в этом пасхальном воскресном свете жизнь обретает смысл.

В полдень служили Антипасху — торжественный крестный ход через весь Святой Город и чтение Евангелия на многих языках. После этого мы смотрели, как арабы играют мечами и носят на руках Патриарха. Нам хотелось спуститься к русской церкви святой Магдалины в Гефсимании, к тому же мы были приглашены туда милыми русскими сестрами. Снова мы пошли крестным путем Господа. Но смотри: и он сейчас совсем другой — прекраснее и светлее! Как легко стало на душе. Победа Христова поглотила смерть, а с ней — муки и страдание. Ничего не видно из-за сияния света воскресения.