Мисс тридцать три несчастья - [2]

– Пожалуй, на месяц мне этого хватит, – задумчиво произнесла девушка, глядя на груду вещей.

Дело оставалось за малым – запихать все в чемодан, в котором еще должно остаться место для толстой тетради, набора ручек, пары-тройки ее любимых книг и ноутбука. Или ноут с собой не брать? Пожалуй, все-таки оставит его дома, в Зеленограде же есть стационарный комп.

Мама, конечно, опоздала, приехала домой не в шесть, а в половине седьмого и сразу набросилась на Славку.

– Вещи собрала? Чего копаешься? Это что? Чемодан? А почему он не застегивается? И где рюкзак? Я же сказала тебе его взять! – И все в таком же духе.

Даже поужинать не успели.

Три часа стояли в пробке на Ленинградском шоссе и слушали, как бибикают водители впереди стоящих автомобилей.

«Вот странные люди, – думала Славка, передвигая на экране мобильника цветные шарики, – какой смысл сигналить, когда это ровным счетом ничего не меняет? Можно подумать, сейчас они побибикают, и пробка, как по мановению волшебной палочки, сразу же рассосется».

Маму их положение бесило не меньше, чем соседних водителей, но она не торопилась лупить по кнопке клаксона, терпела, только барабанила по рулю пальцами с перламутровым маникюром.

– Чтобы звонила мне каждый день, – выдала она наконец.

– Ага, – кивнула девушка, не поднимая глаз от экрана телефона. – Можешь и сама иногда мне набирать.

– И буду!

«Вот и поговорили», – усмехнулась про себя Славка.

– И будь добра, веди себя там нормально! – Голос родительницы набирал обороты. Она нервничала. Но понять ее было можно – целый день на работе, а теперь еще, вместо того чтобы отдыхать дома перед телевизором, везет непутевую дочь к дальним-предальним родственникам за тридевять земель, в стольный город Зеленоград.

– И дяде Руслану буду звонить, узнавать, как твои успехи. Так что не надейся, что сможешь отлынивать от занятий.

Дядя Руслан был физиком от бога. Гением, как про него говорили. Сто лет назад окончившим МГУ, затем работавшим в НИИ, после несколько лет преподававшим физику студентам, а теперь осевшим дома. На жизнь он по нынешним временам зарабатывал репетиторством, готовил абитуриентов в физико-математические вузы. Вот и с Мирославой согласился позаниматься, бесплатно, конечно, по-родственному. И вариант предложил: пусть девушка поживет месяц в его семье, чего она, в самом деле, будет мотаться из Москвы в Зеленоград? Расстояние хоть не такое уж и большое, но все равно же расстояние. А в Зеленограде и воздух чище, и лес прямо за домом, и пообщаться есть с кем – сразу трое мальчишек, Славкиных четвероюродных братьев, и сестренка, но та не в счет, ей ведь всего шесть лет.

Славкина мама сперва не хотела отпускать дочь так надолго, а потом подумала и согласилась. Не вечно же ее при себе держать, взрослая уже девушка-то. К тому же за ней будет кому присмотреть, а мальчишки, если что, не дадут в обиду, даже если вляпается в историю.

Признаться, вляпываться Славка умела и любила. Мама считала, что это из-за того, что дочь не слишком с головой дружит, не желает задумываться о последствиях своих поступков, руководствуется в жизни примером героев и героинь романтических книг, воображает себя то рыцарем, то прекрасной дамой, то сказочной принцессой. О реальных людях представления не имеет, потому что к шестнадцати годам даже друзьями обзавестись не сумела. Хотя это не совсем так. У Мирославы есть пара школьных подруг – не закадычных, а так – чисто пообщаться на перемене. Еще с девчонкой из соседнего подъезда дружит.

А когда ей выстраивать отношения с людьми, если она все время дома сидит? Да и, признаться, ей куда интересней книгу почитать, чем на дискотеку пойти или в парк погулять, ведь книга дает такой простор для фантазий, а дискотека что?

В классе над ней втихаря потешаются, это для нее не секрет. А все потому, что она, по словам учителей, не от мира сего. Все одноклассницы, даже страшненькая Матюшина, давно с парнями встречаются, опытом делятся, а Славка еще ни разу не целовалась. Скажешь кому – не поверят, засмеют.

Хотя чего тут смешного? Может, она ждет свою единственную любовь, и пусть никто не верит, что в наши дни сказки еще воплощаются в жизнь, главное, что Славка убеждена: это так.

Мама с трудом втиснула машину в крохотный промежуток между стеной трансформаторной будки и чьим-то крутым внедорожником.

– Вылезай. Приехали, – сказала она, заглушая мотор.

– И как ты это себе представляешь? – осведомилась дочь, оглядывая через стекло пассажирской дверцы находящуюся в десятисантиметровой близости глухую стену.

Мама кивком указала на свою дверь.

Дальше последовал сложный акробатический этюд, и вот уже Славка вместе с родительницей тянет из багажника свой неподъемный чемодан.

Она и раньше бывала в этом доме. Дважды. Первый раз лет в девять. Тогда четвероюродные братья учили ее кататься на роликах – старых, еще советских, четырехколесных. Они возили ее по длинному коридору и огромным комнатам, поддерживая с двух сторон под руки, а она громко смеялась и норовила упасть – больше от хохота, чем от страха.

Второй раз они приезжали с мамой этой весной – на день рождения бабушки. На самом деле, бабушкой она Славке не была – по крови, во всяком случае, но Славка иначе ее не называла. Неважно ведь, кем человек тебе приходится по генеалогическому древу, важно, кто он для твоей души – родной или чужой, близкий или далекий. Так вот, эта бабушка была самой что ни на есть родной, почти такой же, как умершая мамина мама.