Мисс Кис. Ночь длинных хвостов - [11]

– Ах, какая бестактность с моей стороны! Простите! – Казалось, кошка сейчас заплачет. – Извините меня, увлекшись, я могу наговорить такого!.. Ах, простите меня! – Она поспешно отбежала прочь и сразу затерялась где-то в толпе банкетного зала.

Ричи решил, что искать даму было бы недостойно для того высокопоставленного существа, за которое его приняли. Он немного побродил по клубу, полюбовался танцем грациозной куртизанки, посмеялся над потешным боем двух бескрылых воробышков, наконец-то кивнул охранникам и отправился домой.

Кем была Мася? Коварной соблазнительницей, охотящейся на богатеньких котов? Не похоже. Смутилась она весьма искренне. Или опытной и искусной актрисой? Быть может, это скучающая аристократка, которая сразу раскусила беспородного кота и решила тонко поиздеваться над ним? Вряд ли. Вроде бы она и в самом деле им заинтересовалась, но почему? Понять ее мотивы Ричи не мог. Как, собственно, всех кошек, которых он встречал на своем пути или около него.

Мася вообще оставила после себя кучу загадок. Это будоражило кота. Он снова почувствовал ту самую «щекотку мозга», которую так любил. Из-за нее он и расследовал свои опасные и интересные дела.

Глава четвертая, в которой рыцарь печального образа заставляет рыдать свою Дульсинею

Следующее заседание в клубе бомбейский аристократ пропустил. Бывают такие критические дни, когда чувство долга не позволяет котам покинуть своих двуногих. Если у людей случается внутренний надрыв, то понимающие коты могут хоть немного привести в чувство своих питомцев, лишенных шерсти. А Ричи любил своего двуногого и был искренне к нему привязан.

Многие коты не верят, что люди способны проживать экзистенциальные кризисы. Мол, их нервная система не настолько прогрессивна, а уровень умственного развития не позволяет им решать сложные вопросы бытия.

Однако Ричард придерживался куда более современных взглядов. Он был уверен в том, что двуногие прекрасно все понимают и зачастую глубоко переживают бессмысленность собственной жизни. В тот день был именно такой случай.

Подопечный Ричарда вдруг резко бухнул по клавиатуре, отшвырнул ее и заорал:

– Зараза! Достало! – Он выскочил из-за стола и замахал руками. – Сколько можно! Должен же быть какой-то предел! Слышишь?! – Негодующий двуногий смотрел на Ричи и обращался не в никуда, а именно к нему. – Слышишь? Вот, посмотри, что она пишет! Каково? И это после всего, что между нами было! А я? Да чего там!.. Вместо того чтобы писать свой роман, трачу силы, кровь, слезы на эту бессмыслицу!

Кот понимал, что двуногий сейчас, скорее всего, пойдет за пивом в местную разливайку и возьмет не меньше трех литров, никак не слабее семи оборотов. Потом он будет мрачно пить, продолжать переписываться в соцсетях, оставлять там все более бессмысленные и агрессивные комментарии.

Тогда Ричи пошел на решительные меры. Он громко мяукнул, лег на пол и медленно потянулся, демонстрируя себя во всей красе. Потом кот лениво перевернулся, подергал лапкой носок двуногого, затянул ниточку когтем.

– Только у тебя, морда, все просто. – Человек вздохнул и поднял кота, который состроил самую умильную мордочку, какую только мог.

Очарование плюс незамутненная глупость в глазах – убийственное сочетание для любого прямоходящего.

Ричи знал, что, скорее всего, двуногий сейчас сядет, чтобы было удобней гладить кота. Дальше нужно только не дать ему встать, чтобы погасить импульс идти куда бы то ни было, тем более за выпивкой. Котективу пришлось развлекать своего двуногого почти полдня. Он изображал малого ребенка, охотно принимался за любую предложенную игру и в конце концов сумел успокоить человека.

– Ничего, старина. Прорвемся. Да, Ричи?

Двуногий разговаривал вовсе не с котом. Он успокаивал сам себя. Ричи прекрасно знал, что такие вот монологи – верный признак вернувшегося душевного равновесия. Кризис миновал, однако в течение вечера и на следующий день котектив все равно внимательно прислушивался к состоянию двуногого. Лучше немного перестраховаться, чем допустить, чтобы твой питомец заболел душой или телом.

Ричи был вознагражден за свое великодушие.

На другой день он решил сперва зайти в к Сушняку и побеседовать с проказливым котенком по имени Зуб. Идти было недалеко – приют находился в пяти минутах рысью.

Снаружи здание выглядело неказисто: слегка покосившаяся дверь, поведенное от времени крыльцо, облупившаяся краска. Но потом у Ричи открылся рот. Кошки-макошки! Чего только не было в этом подвальчике! Прямо в центре стоял трехэтажный кошачий домик с когтеточками, канатами и переходами. От такого котектив и сам, честно говоря, не отказался бы. Под лапами мягко шуршал персидский ковер с высоченным ворсом. У окна стоял высокий стол. На нем громоздился гигантский аквариум, в котором копошились лобстеры. Снизу между ножками покачивался гамак. В углу шуршала электронная мышь со встроенным лазерным лучом.

Ричи подумал, что эта комната была максимально приближена к понятию «кошачий рай». Тут было, казалось, все, о чем только можно мечтать.

Тем временем гамак еще раз качнулся, и оттуда грациозно выпрыгнула очень красивая белоснежная голубоглазая кошечка.