Мисс Кэрью - [23]

Четвертый путешественник еще не прибыл; поэтому я вернулся на вчерашнюю каменную скамью, а капуцины расхаживали взад и вперед перед дверью сокровищницы, переговариваясь шепотом. Так прошло пять — десять — пятнадцать минут.

Паломники, которые все это время поглядывали на часы, становились все более и более нетерпеливыми.

— Черт бы побрал этого путешественника! Неужели он никогда не придет? — это было слишком громкое и несколько непочтительное восклицание монаха с повязкой на глазу.

Его спутник пожал плечами, торопливо взглянул в мою сторону и пробормотал что-то невнятное в ответ.

Я встал и направился к ним.

— Боюсь, — сказал я, — что сегодня утром мы все будем разочарованы, потому что сокровищницу нельзя увидеть после полудня, и у нас осталось всего двадцать минут.

Паломники застонали и одновременно покачали головами.

— Мы бедные служители церкви, — сказал один, крестясь с великим смирением. — Мы совершаем паломничество ко всем святым местам департамента. Для нас это большая задержка, мсье, печальная задержка!

— И духовное лишение, брат Амбруаз, — добавил другой с глубоким вздохом.

— Да, действительно, духовное лишение, — повторил брат Амбруаз. — Святые вещи — это еда и питье для таких несчастных грешников, как мы.

Я пробормотал вежливое согласие, но не мог не подумать про себя, что такие громоздкие святые вряд ли могли быть равнодушны к мясу и напиткам чисто мирского характера.

— Как давно вы совершаете паломничество? — спросила я, не зная, что сказать дальше.

— Двадцать дней, мсье, — ответил брат Амбруаз. — Двадцать дней, в течение которых мы путешествовали пешком и полностью зависели от милостыни милосердно настроенных.

Это был очевидный намек, но я решил не обращать на него внимания.

— Двадцать дней — долгий срок, — сказал я. — Вы, должно быть, посетили много городов и видели очень много церквей за время своего путешествия.

— О, великое множество — спасибо святым угодникам! Очень много, — ответили капуцины, по-прежнему качая головами.

— Вы, конечно, побывали в Амьене?

Они посмотрели друг на друга и заколебались.

— Да-да, мы были в Амьене, — сказал брат Амбруаз, еще раз взглянув на часы. — И мы на пути в… в…

— Булонь, — быстро вмешался его спутник.

— Именно так, брат Поль, в Булонь… Ах! les voici! Он идет!

Его чуткий слух уловил эхо приближающихся шагов, и, конечно же, в центральном проходе появился служитель, за которым следовал стройный молодой джентльмен со светлыми волосами, в синих очках, с записной книжкой и зонтиком.

Первый нес огромную связку ключей и с напыщенным видом принялся отпирать дверь реликвария: второй, который был причиной задержки, начал бормотать объяснения и извинения, к которым никто не прислушивался. Прозвонил колокол — прошла еще четверть часа — последний засов был отодвинут — и в следующий момент мы оказались посреди большой, плохо освещенной комнаты со стеклянными шкафами и огромным черным распятием в дальнем конце.

— Господа — преподобные паломники, — прохрипел ворон, отпирая шкаф номер один и поклонившись своей аудитории. — Вы видите требник, которым пользовался Его Величество король Карл X, когда он посетил наш собор в 1827 году, и подушку, прижатую королевскими коленями Его Величества. Также вышитая перчатка, которую Его Величество носил во время службы; она была найдена возле кресла Его Величества после того, как Его Величество и королевская свита Его Величества покинули церковь.

— Ч-ч-честное слово, это очень любопытно! — воскликнул худощавый турист, у которого были затруднения с речью, и он уже что-то заносил в записную книжку. — Я должен з-з-записать это. Какой, вы сказали, год — 1527?

Но ворон звякнул ключами с достойным безразличием и прошествовал дальше, чтобы открыть шкаф номер два: после чего 1527 год вошел в историю как дата интересного исторического анекдота средневековья.

— Здесь вы видите, — продолжал он, взмахнув рукой, — реликварий святой Селестины де Кресси. Эта ценная святыня была подарена нам в 1630 году монсеньором кардиналом Ришелье. Он сделан из позолоченного серебра, украшен драгоценными камнями и имеет полтора фута в длину и восемь дюймов в высоту. Я открываю крышку, и предмет, который вы видите заключенным в маленькую стеклянную коробочку, является священным пальцем ноги вышеупомянутой святой и мученицы.

— Как вы думаете, сколько это может стоить? — спросил брат Амбруаз, нетерпеливо наклоняясь вперед.

— Стоить! — возмущенно прохрипел служитель. — И вы еще спрашиваете! Это бесценно! У святой Селестины была только одна нога в период ее мученичества; и этот большой палец, позвольте мне сказать вам, уникален!

— Боже милостивый! — воскликнул турист, записывая так быстро, как только позволял карандаш. — Одноногая святая, и к тому же леди! Это необходимо записать!

Затем был открыт шкаф номер; в нем обнаружилось четыре или пять полок с богатыми чашами, вазами, кадилами и священными сосудами. Паломники обменялись восхищенными взглядами; турист начал новую страницу; ворон взмахнул своими ключами более значительно, чем прежде.

— Чаша из горного хрусталя с золотой крышкой, предположительно гравированная Бенвенуто Челлини; статуя святого Варнавы из чистого серебра, пять с половиной дюймов в высоту; очень древний посох, из позолоченного серебра; патера античной византийской работы, покрытая эмалью и очень ценная. Не так давно нам предложили семь тысяч франков за это прекрасное произведение искусства, но мы отказались расстаться с ним.