Мишень для левши - [31]

– Аллочка, – осторожно вмешался Беллоу. – Вдруг это не стоит переводить? Здесь наверняка что-то неприличное. Возможно, даже нецензурщина.

– Для ученого не существует неприличных слов, – возразила Краско. – Это просто научный материал. Такой же, как и весь остальной текст.

Закончив сканирование, она убирает прибор в сумку.

– Возвращаемся к машине, – приказал Терин. – Первым идет Беллоу. Второй Краско, затем киборг. Я иду последним.

Оставляя глубокие следы в сухом песке, вездеход проезжает до конца аллеи деревьев-одуванчиков. Здесь автомобиль поворачивает на булыжную мостовую и останавливается. Дорога упирается в каменный забор с распахнутыми настежь воротами.

Терин поворачивает зеленое колесико на приборной панели. Телекамера на башенке послушно поворачивается, показывая круговую панораму. На мониторе виден голый лес и пустынная улица, покрытая вездесущим песком. В округе ни одного живого существа. Только ветер-бродяга гоняет струйки пыли по булыжной мостовой.

Вездеход трогает с места. Проехав ворота, исследователи оказываются на городском кладбище. Терин останавливается у первого ряда могил. Из машины выходят, по очереди прикрывая друг друга, сначала Кортин, затем Беллоу и Краско, вооруженные автоматами. Терин и Арнольд остаются в вездеходе.

Подойдя к могиле, Беллоу с интересом рассматривает выступающее из голубоватого мха мраморное надгробие, высеченное в виде хвоста дельфина. Поэт почтительно склоняет голову перед прахом усопшего инопланетянина. На могильной плите проступают строки:

На кладбище таинственный уют,

Здесь каждый метр навеки кем-то занят.

Живые знали, что они умрут,

Но мертвые, что умерли, не знают.

Исследователи проходят центр старого кладбища. Они идут мимо заросших голубым мхом могильных холмиков с надгробиями, выполненными в виде разнообразных морских животных. Здесь довольно часто встречаются маленькие могилки, над которыми подвешены игрушки в виде разноцветных рыбок.

Терин в вездеходе протягивает руку к приборной панели и нажимает кнопку. Загорается зеленый индикатор связи.

– Терин вызывает Кортина. Прошу доложить обстановку.

– Здесь Кортин, – отозвался голос в динамике. – На кладбище все спокойно. Проходим через сектор древних захоронений. Найден материал для лингвиста. Текст расшифровывается.

Краско стоит возле могилы, обнесенной невысокой живой изгородью, за которой начинается второй сектор кладбища. Она водит шариком анализатора по надписи возле надгробного памятника, отлитого из зеленого стекла в виде безутешно плачущей русалки.

– Система исчисления уже поддается расшифровке, – объявила Краско. – Теперь нужен более свежий текст.

Перепрыгнув через невысокую ограду, исследователи попадают на участок кладбища, который резко отличается от предыдущего. Могилы здесь выглядят более ухоженными. Многие надгробия, выполненные из гладкого белого камня, отполированы до блеска и украшены орнаментом в виде повторяющегося завитка раковины.

– Обратите внимание, – сказала Краско. – Здесь совсем нет детских могил.

– Выходит, в этой части кладбища похоронены одни старики, – заметил Кортин.

– Да, уже можно уверенно сказать, что на данном отрезке истории средняя продолжительность жизни арретян возросла почти вдвое.

Остановившись у последней могилы, девушка провела сканером по надписи на каменной плите.

– Судя по датам захоронений, – сказала она, – около 15 местных лет назад детская смертность на Аррете практически исчезла. В этой части кладбища похоронены пожилые люди в возрасте до 130 лет и выше.

Астронавты перешагивают через узкую дренажную канаву. Они оказываются в новом секторе города мертвых. Здесь уже не видно великолепных каменных надгробий, характерных для средней части кладбища. В невысоких, наспех насыпанных земляных холмиках торчат грубо вырезанные из дерева изображения кита.

– Странно, – сказала Краско, всматриваясь в надписи на дощечках, – здесь большинство арретян умерли совсем молодыми.

– Вот так всегда! – вздохнул Беллоу.

Прекрасное, увы, недолговечно.

Живучи лишь обиды и увечья.

Они проходят в последний сектор. Перед глазами исследователей тянутся ряды безымянных могил, отмеченных рогатками, наспех выломанными из раздвоенных веток. В конце участка, отгороженного от леса забором, Беллоу замечает пустую могилу. Рядом с ямой валяются брошенные носилки, возле которых лежат останки арретянина, завернутые в синюю ткань.

– Туземцы под конец совсем забыли заветы предков, – заметил он. – Видать, с тыла их что-то сильно напугало.

Краско достает из сумки видеокамеру и снимает останки арретянина. Внимание Кортина привлекает каменная стена высотой около двух метров с плоским гладким верхом. Начинаясь среди могил, стена пересекает забор и тянется в сторону города. Заинтересованный непонятным сооружением, Кортин обходит торец стены. Здесь выясняется, что за кладбищем стена сначала проходит вдоль берега реки, нигде не приближаясь к лесу, а затем поворачивает к городу, окраинные кварталы которого видны в нескольких километрах от кладбища.

Кортин дергает железные скобы, заделанные в торец стены, которая в верхней части имеет толщину около метра. Видно, что последняя кладка велась поспешно до небрежности. Камни в стену уложены неровно, швы не зачеканены, на боковой поверхности застыли потеки раствора.