Мишель и летающая тарелка - [8]

Прошло десять минут; тянуть дальше было нельзя. Он подошел к Даниелю и осторожно потряс его за плечо.

— Что такое? Чего тебе не спится? — жалобно запричитал Дани ель. — Я только-только задремал!

— Конечно!.. Ты уже два часа дрыхнешь!

- Два часа?.. Всего-то? Ладно, тогда мне осталось еще сорок шесть. Из сорока восьми, которые я себе назначил… В общем, спокойной ночи!

И он сделал вид, будто снова засыпает. Мишель встряхнул его посильнее.

— Об этом не может быть и речи, старина! Мартина не вернулась! Может, она ранена… кто знает? Надо идти ее искать.

Даниёль сначала лишь отмахнулся, но потом, видимо, совсем проснувшись, пожал плечами.

— А чего ей спешить? — сказал он. — Она же знает, что мы спим. Может, бабочек где-нибудь ловит… Или нашла пляж с мягким песком и дремлет себе на солнышке…

Однако, несмотря на эти самоуспокоительные доводы, он тоже встал и двинулся за Мишелем к обрыву.

Что касается Мишеля, он был сосредоточен и молчалив. Конечно, подъем на плато тоже требовал большого внимания; но Мишель был встревожен по другой причине. Шуточки Даниеля не способны были рассеять его дурные предчувствия.

"Только бы с ней не случилось что-нибудь серьезное!.. — повторял он про себя, стараясь, несмотря ни на что, сохранять оптимизм. — Может, Мартина наткнулась на военную базу и ее задержали, чтобы допросить? Может, ей не хотят верить?.."

Впрочем, вскоре Мишель пришел к выводу, что если бы это было так, Мартине не оставалось бы ничего другого, кроме как указать на бухту, где они высадились.

"И моряки бы уже явились сюда за нами… Ну хорошо, это другой вопрос… А первый вопрос… В чем первый вопрос?.."

Вскоре братья выбрались на плато. Встреченные резкими порывами мистраля, они ненадолго остановились, чтобы перевести дух.

Как и Мартина, они увидели густые заросли и возвышающиеся над ними сосны, раскачиваемые ветром.

Один за другим мальчики углубились в заросли и пошли к северу. Вскоре они снова увидели море. Вдали призрачной линией, подчеркнутой белым, темнел берег континента.

На западе зеленой глыбой громоздился остров Байи. Возле него маячили два дозорных катера, серые с черными номерами на борту.

— Может, подать им знак? — предложил Даниёль.

Мишель подумал.

— Хм-м… Во-первых, я слабо себе представляю, как подать знак на таком расстоянии. Да у нас сейчас и нет серьезных причин для этого… если не считать пропажу Мартины…

— …и отсутствие пресной воды. От соленой, которой я попил, меня все время мучает жажда!

Чтобы не полагаться на случай, Мишель решил начать с обследования западной части острова: это было ближе всего к "мысу бурь" и к их бухте.

Мальчикам понадобилось всего десять минут, чтобы убедиться, что в этой части Мартины нет.

— Теперь — курс на восток! — скомандовал Мишель.

Они прочесывали заросли, пока не обнаружили дорожку, вернее — едва заметную тропку, бегущую вдоль южного края плато, со стороны открытого моря.

— Вот почему мы не находим сломанных веток: Мартина просто пошла по тропе, — догадался Мишель. — Она рассудила, что нет смысла обозначать свой маршрут, если и так есть дорога.

Несмотря на это, мальчики и дальше решили не полагаться на случай. Время от времени один из них углублялся в заросли, двигаясь по направлению к северному берегу, в то время как другой ждал его на тропе. Плато в ширину составляло чуть больше сотни метров, однако продираться сквозь густую поросль было непросто.

Когда стало очевидно, что остров расширяется и исследование его требует все больше времени, братья решили отказаться от этой тактики. По всей вероятности, Мартина все же шла по тропинке.

Наконец они достигли поворота, где Мартина остановилась; и тут Мишель не удержался от радостного возгласа:

— Смотри, Даниель! Мартина здесь проходила, она сломала веточку…

— Значит, тут она свернула с тропинки? — Даниель задумчиво рассматривал ветку.

Предположение это отпало, как только братья обнаружили изгородь из металлической сетки, которая, похоже, делила остров на две части. Даже если бы Мартина решила углубиться в заросли, она все равно должна была бы сначала вернуться обратно и снова пойти по тропе.

Мишель и Даниель двинулись вдоль сетки. Эта изгородь, относительно новая, старательно выкрашенная в серый цвет, пробудила любопытство Мишеля. Что за необходимость была делить остров на две части? Может, это сделано для того, чтобы ограничить запретную зону? Или те, кто ставил эту ограду, надеялись, что она отпугнет любопытных?

Мишель вспомнил, что подобную изгородь он видел на острове Пассвив: она окружала участок вокруг маяка…

Братья сделали всего шагов десять — и вдруг замерли, удивленные и испуганные. До них долетели чьи-то голоса; ребята, не колеблясь, бросились в кусты и затаились там.

Голоса звучали так же странно, как те, что два часа назад так поразили Мартину. Ни Даниель, ни Мишель не были полиглотами, но хорошо владели английским. Вторым языком у Мишеля был немецкий, у Даниеля — итальянский. Кроме того, они знали несколько слов по-испански.

Но ни слова, ни интонации, которые их так удивили, не напоминали ни один из этих языков. На острове, объявленном военной территорией, это выглядело более чем странным…