Мирзо Турсун-заде - [3]

В этом произведении Турсун-заде так же, как и в ранних его стихах и поэмах, явственно ощущается связь и с фольклорно-песенной и с литературной традициями. Сказываются эти традиции прежде всего в обильно представленных здесь литературно-книжных и устно поэтических ассоциациях и приемах. Как это можно было наблюдать в некоторых поэмах-притчах А. Лахути («Максиму Горькому», «Витязь Мир», «Мардистан» и другие), поэма Турсун-заде начинается с назидания старика-отца. В первых же строках поэмы возникают легендарные образы благородных героев Фархада и Меджнуна, ставших нравственным критерием народного характера. Им противостоят хитроумные и коварные Хосров и Зохак. Враг сравнивается то с чудовищем (аждар и аждаха), то с хитрой лисой, то с потомками Зохака[1]; герои — с воинственным и доблестным орлом или эпическим героем Рустамом. Авторская речь, как и слова персонажей поэмы, пересыпана народными изречениями и пословицами. Удачно используются в поэме различные метафорические олицетворения сил природы, которые помогают выявить романтическое настроение героя, его торжественно приподнятое душевное состояние. В тот момент, когда он, прощаясь с родными местами, уходит на фронт, со словами напутствия обращаются к нему реки, горы, цветущие поля хлопчатника. Они желают Кодиру, чтобы мысли его были так же прозрачны, как вода горных рек, и чисты, как снег, лежащий на горах. Особенно охотно и часто прибегает Турсун-заде к параллелизмам, благодаря которым любовь героя и его невесты приобретает в поэме нежную поэтичность и одухотворенность:

И лишь двоих среди идущих нет,

Лишь двух влюбленных потерялся след.

Двух капель не дочтешь средь волн речных,

Два сокола отбились от других.

Но среди удачных сравнений и сопоставлений, придающих истинно национальный колорит произведению, попадаются и такие, которые врываются резким, безвкусным диссонансом в художественную ткань поэмы. Это происходит тогда, когда в одном произведении сталкиваются понятия и представления прошлых времен с приметами современности, с явлениями и чертами социалистического быта и новых взаимоотношений людей: «Когда скрылась от взгляда дня пламеннолицая счастливая невеста (т. е. попросту говоря, когда зашло солнце. — З. О.), зажегся свет лампочек Ильича и осветил улицы деревни…».

Подобные художественные просчеты свидетельствовали о том, как сложно проходил для поэта процесс овладения художественным мастерством, в то время заметно отстававшим от быстрого его идейного развития.

Война, разрушения, смерть многих близких и друзей придали новое содержание, новый глубокий смысл гуманизму поэта, антивоенному и антиимпериалистическому пафосу его стихов. Углубляется его представление о народе как о творце истории. В одном из первых послевоенных стихотворений он пишет о труде, преобразующем жизнь, о народе, единственном хранителе «бесценных сокровищ земных недр», поэзии и родников творчества.

Годами ты спала, о, горная страна,

Храня сокровища Таджикистана.

И птица, над тобой скользнувши, как стрела,

Замерзнув, падала. И вновь недвижна тайна.

По-прежнему в горах метелица да лед.

«Пролетом голубей» одну из гор прозвали,

Но даже голубям не по крылу полет

Над пиком тех вершин, где боги пировали.

Я с детства наблюдал, как с горных ледников

Как бы срывались водопады;

Охотники не шли на свой звериный лов,

Пугали их твои косматые громады.

Сама весна — и та у ног твоих цвела,

Боясь увидеть блеск морозного кинжала.

Тебе одна лишь смерть подругою была —

Но все живое от тебя бежало.

И вдруг великий Труд воззвал тебя от сна!

Людские голоса в твоих запели недрах, —

И стала ты другой, угрюмая страна,

Товарищ дорогой, а не заклятый недруг.

Есть что-то от Кремля в зубцах твоих вершин.

Вторично создан мир, он крепнет неустанно.

Так помоги же мне, добытый здесь рубин,

Окрасить песнь мою в зарю Таджикистана!

Стихотворение «Хранителю сокровищ» написано в 1946 году. Добытый таджикским рабочим в горах Бадахшана рубин словно придал песням Турсун-заде новые краски. Горячий патриот, никогда ничего не предпочитавший слову «Родина», как он горячо и искренне сказал об этом в стихотворении «Никогда» (1942), Турсун-заде становится патриотом угнетенных и обездоленных народов стран зарубежного Востока, певцом их страданий, надежд и стремлений.

Чем самостоятельнее делаются его художественные поиски, чем шире кругозор, чем полнее его творчество сливается с лучшими тенденциями советской и прогрессивной зарубежной литературы, тем все более ценным становится вклад поэта в культуру и литературу своего народа и тем самым в культуру народов других стран. Послевоенные поэтические циклы «Индийская баллада», «Я со свободного Востока», «Голос Азии», в которых нашли свое выражение широта взгляда и мудрость советского общественного деятеля, интернационализм и подлинная народность, знаменовали начало нового этапа в развитии таджикской поэзии, явились новым завоеванием советской многонациональной литературы.

В 1947 году председатель правления Союза советских писателей Таджикистана Мирзо Турсун-заде[2] в составе советской делегации едет в Индию на Первую конференцию стран Азии, которая состоялась в Дели.