Миры Роджера Желязны. Том 23 - [110]

Я посмотрел на Люка, и он снова улыбнулся.

— Это действительно интересно, — сказал он. — У тебя припасено что-то еще?

— Пока все.

— Наверное, ты прав, — кивнул Люк. — Нельзя перегружать систему. Тебе не кажется, что мы перестаем радоваться простым вещам?

— Пока мы дружим, нам это не грозит.

Джулиан в очередной раз опустил полог, вернулся к нам и взял свой кубок.

— Через несколько минут принесут поесть, — сообщил он Люку.

— Спасибо.

— Бенедикт утверждает, что ты сказал Рэндому, будто Далт — сын Оберона.

— Да, — кивнул Люк. — И он тоже прошел Огненный Путь. Это что-то меняет?

Джулиан пожал плечами:

— Это не первый раз, когда мне хочется убить родственника. Кстати, ты ведь мой племянник?

— Да… дядя.

Джулиан взболтал вино в кубке.

— Что ж, добро пожаловать в Амбер. Прошлой ночью я слышал баньши. Нет ли тут какой связи?

— Перемены, — пожал плечами Люк. — Они всегда воют, когда что-то меняется. Оплакивают утерянное.

— И смерть. Они ведь предвещают смерть, так?

— Не всегда. Иногда они появляются в решающий момент, чтобы придать происходящему драматический оттенок.

— Плохо, — проворчал Джулиан. — Но будем надеяться.

Мне почудилось, что Люк хотел что-то добавить, но Джулиан заговорил первый:

— Хорошо ли ты знал отца? Люк напрягся.

— Наверное, хуже, чем других. Он был деловым человеком. Приходил и уходил. Никогда не оставался с нами надолго.

Джулиан кивнул.

— Каким он был перед концом? Люк посмотрел на свои руки.

— Ну, нормальным он уже не был, если вы это имеете в виду. Как я говорил Мерлину, ритуал, через который он прошел, чтобы обрести свое могущество, вывел его из равновесия.

— Впервые слышу.

Люк пожал плечами:

— Наверное, результат важнее подробностей.

— А до того он был неплохим отцом?

— Не знаю, черт побери. У меня не было другого отца, чтобы сравнить. Почему вы спрашиваете?

— Из любопытства. Эта сторона его жизни мне совершенно неведома.

— Хорошо. Тогда расскажите, каким он был братом?

— Бешеным, — сказал Джулиан. — Мы с ним плохо ладили. И старались реже попадаться друг другу на глаза. Хотя он отличался сообразительностью. И талантом тоже. Имел склонность к искусству. Я пытался представить, много ли ты у него перенял.

— Куда мне, — проворчал Люк, поворачивая руки ладонями вверх.

— Ладно, не имеет значения. — Джулиан поставил кубок на стол и снова поднял полог. — Ваша еда уже на подходе.

Он вышел из шатра.

По брезенту шуршали крошечные кристаллики льда. Издалека донесся протяжный вой. Ветер и адские собаки давали свой концерт. Но баньши не было. Пока.

Глава 9

Я шел в двух ярдах слева и позади от Люка. Справа на таком же расстоянии шагал Джулиан. Я нес огромный фонарь, закрепленный на шесте длиной в шесть футов. Конец шеста был заострен, чтобы его можно было воткнуть в землю. Фонарь приходилось держать на вытянутых руках, поскольку беспорядочные порывы ветра вытягивали языки пламени в разные стороны. Острые ледяные снежинки секли лоб и щеки, налипали на брови и ресницы. Пламя их растапливало, и я яростно моргал, прочищая глаза. Трава под ногами промерзла и издавала хрустящий, ломкий звук.

Впереди в нашу сторону медленно двигались два других фонаря, между которыми маячила темная фигура. Я сморгнул, пристально вглядываясь в надвигающиеся блики. Мне пришлось видеть Далта лишь однажды, мельком, через карту, еще в Арбор-Хауз. В неверном свете фонарей его волосы казались золотыми или медными, но тогда, при естественном освещении, они выглядели как обыкновенные грязные светлые волосы. Глаза у Далта, насколько я помнил, были зеленые. До меня только теперь дошло, насколько он огромен — если, конечно, он специально не подобрал в спутники коротышек. В тот раз Далт был один, и мне было не с кем его сравнивать.

Когда он вошел в свет наших фонарей, я разглядел тяжелую зеленую безрукавку, черную рубаху с длинными рукавами и зеленые перчатки. Штаны были черные, равно как и сапоги, в которые они были заправлены. Украшенный изумрудными полосами черный плащ хлопал на ветру, в свете фонарей полосы переливались желтыми и красными огнями. С шеи на тяжелой цепи свисал золотой медальон. Я не мог разобрать детали рисунка, но был уверен, что там изображен лев, повергающий единорога.

Не доходя до Люка шагов десять — двенадцать, Далт замер. Люк сделал еще один шаг и тоже остановился. Далт подал знак, и его охранники воткнули факелы в землю. Мы с Джулианом поступили точно так же. Затем Далт кивнул Люку, и они пошли навстречу друг другу. Остановившись в середине освещенного факелами квадрата, они стиснули друг друга за правое предплечье и подняли глаза.

Люк стоял ко мне спиной, зато я мог видеть лицо Далта. Оно не выражало никаких эмоций, хотя губы его уже двигались. Из-за ветра, а также потому, что говорил он нарочито тихо, я не смог разобрать ни слова. По крайней мере теперь у меня появилась возможность оценить его размеры. Люк был шесть футов три дюйма, Далт выглядел выше на несколько дюймов.

Я взглянул на Джулиана, но тот смотрел в другую сторону. Интересно, подумал я, сколько глаз следит сейчас за нами с обеих сторон поля?

По Джулиану всегда было трудно догадаться, что у него на уме. Он бесстрастно наблюдал за происходящим. Я постарался перенять его манеру.