Миры Роджера Желязны. Том 21 - [35]

Небезынтересную мысль высказала Дейрдре. Мысль заключалась в том, что сам Джерард и покушался на жизнь Брэнда и что остался с ним не потому, что хочет его спасти, а для того, чтобы иметь полную возможность заткнуть Брэнду рот окончательно, пока мы тут все сидим. И если это так, тогда Брэнду уж точно не дотянуть до утра. Умно. Но мне не верилось в такое. Остальные на это предположение тоже не купились — никто не вызвался подняться в библиотеку и вышвырнуть оттуда Джерарда.

Скоро ко мне подошла Фиона и уселась рядышком.

— Как я погляжу, твой гардеробчик пополнился красивой вещицей, — сказала сестра, протянула руку и взяла изящными пальчиками Судный Камень. Некоторое время она разглядывала его, потом подняла глаза и посмотрела на меня. — Ты умеешь заставлять его творить для тебя чудеса?

— Немножко, — ответил я.

— Значит, ты уже знаешь, как его настраивать? Он связан с Путем, верно?

— Да. Эрик меня просветил насчет того, как им пользоваться. Перед смертью.

— Ясно.

Фиона отпустила Камень и отвела взгляд к камину.

— А рассказал он тебе, что в обращении с Камнем необходима предосторожность? — спросила Фиона, не глядя на меня.

— Нет, — ответил я.

— Забавно, почему? Из-за обстоятельств или из-за самого принципа действия?

— Ну, видишь ли… У Эрика тогда было важное дело — он умирал, и это в значительной степени сократило нашу с ним беседу.

— Не сомневаюсь. Я о другом. Я пытаюсь понять, что было сильнее: его ненависть к тебе или стремление к престолу. Может быть, он сам не знал, какие принципы лежат в основе действия Камня.

— Ты-то что об этом знаешь?

— А вспомни, как умирал Эрик. Когда это произошло, меня здесь не было, но к похоронам я поспела. Я присутствовала, когда Эрика готовили к погребению — обмывали, брили, облачали, и видела его раны. Не поверю, чтобы хоть одна из них сама по себе была смертельной. Три ранения в грудь, и только одно из них более или менее глубокое.

— Могло бы хватить и одной раны, если…

— Погоди, — оборвала меня Фиона. — Это было не просто, но я попыталась определить угол прокола тоненькой стеклянной палочкой. Хотела сделать надрез, но Кейн не позволил. И все-таки я не верю, чтобы у Эрика пострадало сердце или крупные артерии. Аутопсию и сейчас провести не поздно, если хочешь, чтобы я довела дело до конца. Конечно, раны и общий стресс сыграли свою роль, но мне кажется, что добил его Камень.

— Почему ты так думаешь?

— Кое о чем говорил Дворкин, когда я у него училась, да и сама кое-что подмечала. А Дворкин говорил, что, хотя Камень и дарит своему владельцу необычные способности, он также представляет угрозу для его жизни. И чем дольше его носишь, тем сильнее он вытягивает жизнь. Позднее я стала обращать внимание на то, что отец надевал его исключительно редко и никогда не носил подолгу.

Мои мысли вернулись к Эрику — к тому дню, когда он лежал, умирая, на склоне Колвира, а рядом с ним еще кипела битва. Я вспомнил, каким увидел его тогда: он лежал бледный, тяжело дышал, по груди его текла кровь, а Судный Камень, висящий на цепочке, пульсировал, словно сердце, в промокших складках одежды Эрика. Ни раньше, ни потом я не видел, чтобы Камень вел себя подобным образом. Я заметил, что пульсация Камня становится все слабее, а когда Эрик умер и я сложил его руки на груди, Камень успокоился и перестал пульсировать.

— А что ты знаешь о том, как работает Камень? — спросил я Фиону.

Она покачала головой:

— Дворкин считал это государственной тайной. Я знаю только самые очевидные вещи: с помощью Камня можно управлять погодой, ну еще, по некоторым замечаниям отца, я поняла, что Камень способен усиливать интуицию и обострять восприятие. Дворкин говорил о Камне прежде всего как о примере проникновения Пути во все то, что дает нам силу, — даже в картах он присутствует, если присмотреться получше. А еще он говорил, что Камень — частный случай закона сохранения энергии: все наши исключительные способности имеют свою цену. Чем выше талант, тем больше за него платят. Карты — мелочь, но даже их использование отнимает какие-то силы. Прохождение через Тени, то есть эксплуатация того прообраза Пути, который есть в каждом из нас, требует еще большей отдачи. Физическое прохождение по Пути — колоссальная потеря собственной энергии. А вот про Судный Камень Дворкин говорил, что он… ну, как бы на целую октаву выше, чем все остальное, и стоит своему владельцу, соответственно, намного больше.

Вот вам, пожалуйста, еще один штришок к портрету моего покойного и самого ненавистного братца. Если он знал об этом качестве Камня и все-таки взял его и так долго носил ради защиты Амбера, фигура Эрика вырастала поистине до героических высот. В таком случае то, что он передал мне Камень, ни о чем не предупредив, выглядело не чем иным, как последней попыткой отомстить. Он бы, конечно, оправдывался, будто умолчал о пагубных свойствах Камня ради того, чтобы я с полной отдачей воспользовался им по назначению: в борьбе против наших врагов. А это, конечно же, означало, что их он ненавидел больше, чем меня, а потому потратил свои угасающие силы в стратегическом плане так, что лучше просто не придумаешь — на благо Амбера.