Миры Роджера Желязны. Том 17 - [35]

— Не буду говорить ни «да», ни «нет». Но будь я действительно его посланцем, что бы вы хотели ему передать через меня?

— Скажите Зеленой Бороде, что мы с радостью приняли бы его в свои ряды, ибо знаем, что он способен сыграть в нашем деле роль, в коей его никто другой заменить не может!

— Думается, хозяина заинтересуют ваши слова… Но в чем эта роль должна состоять?

— Ему следует обрушиться со своими молодцами на Варварский берег не позднее чем через неделю. Вы сумеете вовремя доставить ему сие послание?

— Если потребуется, я на многое способен, — со значительным видом изрек Мак. — Но сначала мне следует знать, зачем надо обрушиться на этот самый Варварский берег.

— Цель яснее ясного. Если пелопоннесские пираты, которыми командует Зеленая Борода, не разгромят пиратов, чьи суда прячутся в тамошних бухтах, то эти головорезы могут помешать осуществлению наших планов.

— Несомненно, — согласился Мак. — А каковы наши планы, к слову сказать?

— Захватить Константинополь, разумеется! Часть франкских крестоносцев мы уже отправили на венецианских галерах на азиатский берег, чем основательно ослабили наш флот. Случись пиратам атаковать наши владения в Далмации, пока мы заняты сражением под стенами Константинополя, и мы окажемся в чрезвычайно затруднительном положении!

Мак кивнул с понимающей улыбкой, но внутри его так и трясло от возбуждения. Выходит, Дандоло вознамерился завоевать Константинополь! Эк хватил старик! Под видом защиты города — взять да и прикарманить его! Хороша защита! Маку вдруг стало ясно, что планам дожа необходимо помешать, и немедленно — лучше случая не представится: он наедине со слепцом, стражники снаружи, в лагере франков царит суматоха… Мак неслышно вынул кинжал из рукава.

— Итак, вы видите, — продолжал Дандоло, — какую судьбу я готовлю этому дивному городу и как далеко заходят мои планы. Однако о моих намерениях никто не должен знать, за вычетом вас и вашего повелителя — Зеленой Бороды.

— Большая честь, что вы посвятили меня в свои планы… — сказал Мак, примериваясь, куда сподручнее вонзить кинжал — в спину или в грудь.

— У Константинополя великое прошлое, — говорил Дандоло. — Но его лучшие дни позади. Из-за глупости и алчности императоров осталась только тень от той могучей державы, что наводила страх на весь мир. Пора открыть новую страницу в истории этой империи. Нет, я не стану самолично править Константинополем. С меня достаточно забот о родной Венеции. Но я посажу на византийский трон своего человека, которому будет велено восстановить прежнее могущество и славу государства. Конец разрушительным войнам — Венеция и обновленная Византия будут союзниками, и весь мир с изумлением увидит, как наступает золотой век процветания торговли и наук.

Рука Мака, занесенная для удара, застыла в воздухе. Только что Дандоло нарисовал картину восстановления былой мощи великого города, который, по его идее, станет раем для ученых и купцов, первым ростком великой будущности человечества.

— А какому Богу будут поклоняться эти греки? — вдруг спросил Мак.

— Хоть я во многом расхожусь с папой, — сказал Дандоло, — однако же я добрый христианин. И юный Алексей поклялся самой торжественной и страшной клятвой, что его подданные вернутся в лоно римской церкви, как только он взойдет на престол. И тогда его святейшество поторопится снять с меня отлучение. Нет, он просто-напросто канонизирует меня, ибо переход сразу такой массы людей в истинную веру — дело небывалое в нашу эпоху!

— Ваша светлость! — воскликнул Мак. — Вы задумали такое святое и прекрасное дело!.. Ваша светлость, да я теперь ваш верный слуга, для вас я сделаю все, что в моих силах!

Старик потянулся к собеседнику и крепко обнял его. Мак ощутил колючее прикосновение седой щетины, и на его щеку упала теплая соленая старческая слеза. Дож возносил хвалу небу за новообретенного друга. Мак незаметно сунул кинжал в рукав и тоже хотел помолиться — отчего бы не сказать пару добрых слов Господу Богу? — но тут в шатер вбежали несколько рыцарей в боевых доспехах.

— Ваша светлость! — закричали они. — Атака начинается! Виллардуэн повел своих солдат на штурм городских стен!

— Ведите меня на поле битвы! — вскричал Дандоло. — Сегодня такой день, что я сам ринусь в бой! Где мои доспехи? Фауст, передайте приказ Зеленой Бороде, а с вами мы еще когда-нибудь побеседуем! Непременно!

При этих словах дож подхватил чудотворную икону, и явившиеся на зов слуги подхватили его и вынесли из шатра.

Мак неожиданно остался наедине с россыпью драгоценных камней на подносе. В сумятице все про них забыли.

На шелковых стенах шатра плясали тени от огня, а Мак быстро соображал. Он, разумеется, обязательно спасет Константинополь и поимеет на этом прибыль — по примеру Энрико Дандоло. Но если что-нибудь не заладится, на этот случай… Тут Мак заметил небольшой мешочек, сгреб в него самые крупные камни и вышмыгнул прочь из шатра — в ночную тьму.

Глава 5

Солдаты отконвоировали Фауста и Маргариту в приземистый деревянный домик, сбитый из толстых некрашеных досок. Доктор с первого взгляда узнал в этом строении «походную тюрьму» испанского образца — в книгах ему не раз встречалось ее изображение. Такие темницы изготавливали андалузские мавры-ремесленники: сборная конструкция, которую везли за войском на повозке, а при разбивке постоянного лагеря — на несколько недель и месяцев — собирали и получалось что-то вроде гигантского ящика с двумя камерами, пыточным отделением и коридорчиком. «Портативную тюрьму» наполовину зарывали в землю, и она была готова к приему пленников.