Миры Роджера Желязны. Том 12 - [49]

Из госпиталя девушка вышла три дня назад, и все это время ей понадобилось на то, чтобы в конце концов решиться и отправить на орбиту Питеру эту, по меньшей мере, странную видеозапись, намеренно не редактированную, поскольку она так и не решила, что можно было с ней сделать. Второе решение — относительно отправки резюме и образцов работ в Фонд межпланетных полетов — много времени не заняло.

Даже если у Питера и нет больше желания ее видеть, или он нашел себе другую подругу, или наложил на себя обет целомудрия, или что угодно еще, Шерил по-прежнему хотела подыскать себе настоящую работу, такую, когда вложенные тобой старания по-настоящему окупаются и которая приносит уважение и почет за реальные успехи. Ни о чем подобном ни в Нью-Йорке, ни в США, ни где-либо на Земле думать не приходилось. По крайней мере, на сегодняшний день, что значительно ограничивало возможность выбора.

Шерил отдавала себе отчет в том, что может продолжать жить дома вместе с папой и мамой, предаваясь написанию фантастических картин и понимая вместе с тем, что это не очень-то красиво. Она понимала и то, что родители приложат все силы, чтобы у их дочери всегда был и стол, и кров. Нет, к черту!..

Конечно, Шерил могла примкнуть к одной из групп, занимающихся разного рода противозаконной деятельностью, и участвовать в их темных делишках, наподобие фабрикации сертификатов и разрешений, торговли наркотиками и подложными ценными бумагами, неразрешенными лекарствами и запрещенными стимуляторами, токсическими отходами, нелицензированными земельными участками… или своим собственным телом. Такой вариант едва ли представлял опасность, поскольку по нынешним временам дельцов такого рода практически не ловили, а если уж и арестовывали, то они всегда отделывались легким испугом и до тюрьмы дело не доходило. А то, что имя вносили в полицейское досье, мало кого волновало, поскольку никто из них не стремился стать «достойным членом общества».

Можно было эмигрировать на Луну. Оставшись там долее чем на шесть месяцев, девушка стала бы невыездной, поскольку поездка обратно потребовала бы, по крайней мере, полугода напряженного труда. Вдобавок правительство колонии не разрешало таким эмигрантам посещать центрифуги и спортивные залы, позволявшие поддерживать тело в форме перед возвращением в земные условия, ибо гравитация на Луне слишком мала. И хотя колония не скупилась на посулы целому ряду специалистов, Шерил, на свое горе, не удосужилась обзавестись дипломом в области плазменной физики, сотовой электробиологии, кибернетики четвертого порядка или в любом из разделов медицины.

Нет, если она и впрямь хотела трудиться, снискать себе уважение и заработать капитал, надлежало обратить свой взгляд за пределы Земли и Луны.

Фонд межпланетных полетов включил Питера в состав экипажа геофизического — или аэрофизического — исследовательского космолета. Он говорил, что три года вне Земли позволят им создать семейный очаг и обеспечат достаточно приятную безмятежную жизнь. Фонд также обеспечит необходимую гравитацию, так что они смогут вернуться домой совершенно нормальными людьми.

Еще Питер говорил, что Фонду нужны технические иллюстраторы, поэтому Шерил отобрала среди своих последних работ рисунки, максимально отвечавшие их требованиям. К рисункам она присовокупила чеки от пяти уже проданных работ с указанием цены и фамилии покупателя.

Шерил сочла вполне разумным, что раз Фонд был согласен взять ее на работу по контракту с Питером, то с тем же успехом он мог по-прежнему рассматривать ее кандидатом и без Питера, отдельно от него, если такова была его задумка.

В любом случае от нее требовалось лишь потратить немного времени и денег на отправку прошения. Сейчас, когда ее время почти ничего не стоило, восемь долларов на отправку письма являлись самым крупным вложением капитала, который она могла себе позволить.

Шерил Хастингс аккуратно заклеила конверт с дискетой, повернулась и пошла прочь.

Тук

   Тук

      Тук

         Бумм!

Радиорубка исследовательского космолета «Юла-3»,

21 марта, 18.51 единого времени.

Специалист связи первого класса Уилбар Фредрикс оторвался от настольной версии игры «Ну-ка догони!» и отодвинул штору, чтобы посмотреть, что за переполох поднялся в коридоре.

А там… там юный геофизик Питер Спивак столкнулся на повороте со злющим первым помощником капитана «Юлы» Джеймсом Уиверном. Сейчас они оба медленно пытались принять долженствующее положение в условиях воистину коматозной гравитации ноль целых три десятых. Лицо помощника не предвещало ничего хорошего. Его глаза буквально сверлили несчастного геофизика. В конце концов, добрых шестнадцать часов под руку Уиверну не попадался ни один из этих пассажиров. Да, сейчас он устроит парню изрядную трепку! Уилбар завертелся на месте в предвкушении зрелища.

— Смотри сюда, желторотик! — Уиверн распрямился во весь свой стошестидесятисантиметровый рост и набрал полную грудь воздуха. — Если ты думаешь, что капитан разрешает пользоваться переходами, чтобы всякие типы создавали опасные ситуации…

— Простите меня, сэр, — прервал помощника Питер, жалобно и невинно глядя ему в глаза, — все произошло по моей вине — я бежал по коридору, не глядя по сторонам, вы тысячу раз предупреждали меня об этом, но мне и правда требовалось срочно добраться до рубки, поскольку надо послать экстренное сообщение — вопрос жизни и смерти. Это касается моей семьи или того, кто станет в будущем членом моей семьи, и это очень срочно, и как только я вернусь, я прибегу обратно и буду слушать в тысяча первый раз, как важно смотреть по сторонам, когда куда-нибудь идешь.