Миры Роберта Шекли. Прикладная демонология - [67]

На последнем слове Парети громко сглотнул. Болл неприятно улыбнулся и заметил:

— Расслабьтесь и получайте удовольствие.

— Ах ты, трупный сукин сын! — Парети в гневе шагнул к нему.

— Прошу простить за мое легкомыслие, — поспешно проговорил врач, — знаю, у меня нет чувства юмора. Я не радуюсь вашей судьбе… нет, действительно, я рад, что у меня появилась настоящая работа. Но вы, как я вижу, не слишком много знаете о болезни Эштона. Жить с ней не так и тяжело.

— Но вы только что сказали, что она приводит к смерти!

— Именно. Но к смерти приводит все, включая здоровье и саму жизнь. Вопрос в том, как долго вы проживете и как именно.

Парети вяло опустился в шведское релаксационное кресло, которое поднятием подножников превращалось в ложе для абортов.

— По-моему, вы сейчас будете читать мне лекцию, — пробормотал он, внезапно обмякнув.

— Простите. Я просто извелся от скуки.

— Ну давайте, давайте, Бога ради. — Парети устало помотал рукой.

— Ну, ответ несколько неоднозначен, хотя и не без приятных сторон, — сознался Болл с энтузиазмом. — Я уже сказал, что, по моему мнению, самое типичное в этой болезни — ее нетипичность. Давайте рассмотрим ваших сиятельных предшественников. Случай первый — скончался в течение недели после заражения, предположительно от легочных осложнений…

Парети сморщился.

— Проехали, — потребовал он.

— Ах, но случай второй! — промурлыкал Болл. — Вторым случаем был Эштон, тот самый, по которому назвали заболевание. Он стал разговорчив до эхолалии10. В один прекрасный день он начал левитировать перед довольно большой толпой зрителей. Он висел на высоте восемнадцати футов без видимой опоры, держа перед толпой речь на загадочном языке собственного изобретения. А потом растворился в чистом воздухе, и больше о нем ничего не слышали. Оттуда и пошла болезнь Эштона. Случай третий…

— А что случилось с Эштоном? — перебил его Парети с некоторым оттенком истерии в голосе.

Болл молча развел руками. Парети отвернулся.

— Случай третий обнаружил, что может жить под водой, но не в воздухе. Он довольно счастливо прожил два года в коралловых рифах близ Марафона во Флориде.

— А с ним-то что случилось? — осведомился Парети.

— Его прикончила стая дельфинов. Первый зафиксированный случай нападения дельфинов на человека. Мы долго удивлялись, что же он им такого сказал.

— А остальные?

— Номер четвертый на данный момент живет в сообществе Провала Озабль. Держит грибную ферму. Разбогател. За исключением облысения и потери мертвых слоев кожи (в этом ваши случаи, кажется, идентичны), мы не смогли найти никаких признаков заболевания. С грибами он обходится просто мастерски.

— Звучит неплохо, — Парети приободрился.

— Возможно. Но вот номеру пятому не повезло. Совершенно невероятная дегенерация внутренних органов, сопровождаемая наружным их ростом. Вид у него при этом был абсолютно сюрреалистический — сердце болтается слева под мышкой, кишки намотаны на талию, и тому подобное. Потом у него начали расти хитиновый экзоскелет, антенны, чешуя, перья — словно его тело не могло решить, во что же ему превратиться. Наконец оно сделало выбор — анаэробный вид дождевого червя, довольно необычно. Последний раз его видели, когда он закапывался в песчаные дюны близ Пойнт-Джудит. Сонар следил за ним несколько месяцев, до самой Центральной Пенсильвании.

Парети передернуло.

— Там он помер?

Болл снова молча развел руки.

— Мы не знаем. Может быть, он лежит там в норе, неподвижный, высиживает партеногенетические яйца невообразимого нового вида. Или перешел в предел всех скелетных форм — в мертвый, неразрушимый камень.

Парети сжал безволосые руки и по-детски вздрогнул.

— Го-осподи, — прошептал он, — ничего себе перспективочка. Только об этом всю жизнь и мечтал.

— Ваш конкретный случай может оказаться приятным, — осмелился вставить Болл.

Парети глянул на него с неприкрытой злобой.

— Ну, ты непрошибаемый ублюдок! Сидишь тут под водой и хохочешь до колик, пока говно жрет какого-нибудь парня, которого ты в жизни не видел. Как ты развлекаешься, интересно — тараканов жаришь и их вопли слушаешь?

— Не вините меня, мистер Парети, — монотонно проговорил врач. — Вы выбрали себе работу, не я. Вам сообщили о риске…

— Мне сказали, что подхватить говенную заразу почти невозможно; все это было в контракте мелкими буквами, — встрял Парети.

— …Но вам сообщили о риске, — настаивал Болл. — И вы получали премиальные за риск. Вы не жаловались ни разу за те три года, что деньги рекой лились на ваш счет, так не нойте теперь. Это просто непристойно. Зарабатывали вы примерно в восемь раз больше, чем я. На эти деньги вы можете неплохо утешиться.

— Да, премиальные я получал, — рыкнул Парети, — а теперь я их отрабатываю! Компания…

— Компания, — подбирая слова, произнес Болл, — ни за что не отвечает. Следовало читать то, что в контракте стоит маленькими буковками. Но вы правы: вы действительно отрабатываете свои премиальные. По сути дела, вам платили, чтобы вы подверглись риску заразиться редкой болезнью. Вы играли на деньги Компании в азартную игру — подхватите Эштона или нет? Играли и, к сожалению, кажется, проиграли.