Миры Рэя Брэдбери. Том 7. Канун Всех святых. Лорелея красной мглы. Столп огненный - [85]

— Сигареты на столе, — предложил он гостю.

— Благодарю. — Лэнтри взял сигарету и закурил. Какое-то время он молчал.

Я слишком легко со всем соглашаюсь. Возможно, мне следовало бы убить его и тут же скрыться. Он единственный, кто отыскал меня, размышлял Лэнтри. А что, если это ловушка? Может, Макклюр просто ждет полицию, или что там у них есть вместо полиции. Он посмотрел на хозяина. Нет, он не ждет полицию. Он ждет чего-то другого.

Макклюр молчал. Он изучал лицо гостя, его руки и долго смотрел на грудь Лэнтри, сохраняя полную невозмутимость. И все это время он медленными глотками пил коктейль. Наконец глаза Макклюра остановились на ногах Лэнтри.

— Где вы раздобыли эту одежду? — неожиданно спросил он.

— Попросил, и мне ее дали. Очень благородно со стороны этого человека.

— Вы еще успеете убедиться в том, что мы все здесь такие. Стоит только нас попросить.

Макклюр снова умолк. Но глаза его говорили. Только глаза. Он снова отпил несколько глотков хереса.

Где-то тикали часы.

— Расскажите мне о себе, мистер Лэнтри, — наконец попросил он.

— Рассказывать нечего.

— Вы скромничаете.

— Едва ли. Прошлое вам и без меня известно. А вот я ничего не знаю о будущем, или, вернее, о сегодняшнем дне, и о вчерашнем тоже. Лежа в гробу, едва ли что-либо узнаешь.

Макклюр молчал. Он на мгновение подался вперед, но тут же снова опустился на спинку кресла.

Они никогда не заподозрят меня, думал Лэнтри. Они не суеверны, они просто не верят, что мертвые могут ходить. Поэтому я в безопасности, успокаивал себя Лэнтри. Я постараюсь оттягивать как можно дольше медицинское освидетельствование. Они люди вежливые и принуждать не станут. А за это время я все подготовлю для полета на Марс. А там я займусь гробницами и составлю план. Черт возьми, как все просто! До чего же простодушны и наивны эти люди будущего.

Макклюр, сидевший напротив, молчал уже минут пять. Он словно окоченел. Живые краски медленно уходили с его лица, как капли уходят из пипетки, когда нажмешь на резиновый баллончик. Подавшись вперед, он, однако, ничего не сказал, а лишь протянул Лэнтри сигарету.

— Спасибо, — поблагодарил тот.

Макклюр опять глубоко опустился в кресло и закинул ногу на ногу. Казалось, он не смотрел на гостя, и вместе с тем следил за каждым его движением. Лэнтри снова охватило неприятное ощущение утраты равновесия. Чаши весов качнулись. Макклюр был похож на поджарую гончую во главе стаи, прислушивающуюся к тому, что кроме нее не слышит более никто. Есть такие крохотные серебряные свистки, звук которых улавливает лишь ухо охотничьей собаки. У Макклюра был вид, будто он ждал, настороженно и терпеливо, сигнала невидимого свистка. Об этом говорили его глаза, полуоткрытые, пересохшие от волнения губы и трепещущие ноздри.

Лэнтри, посасывая сигарету, беспрестанно пускал в воздух клубы дыма. А Макклюр, похожий на рыжего гончего пса, ощетинившись, прислушивался к чему-то, кося глазом. В нем гнездился страх. Он, как и звук невидимого свистка, угадывался лишь той частью подсознания, с которой по чуткости не сравнимы ни человеческий слух, ни зрение или обоняние.

В комнате стояла такая глубокая тишина, что, казалось, если прислушаться, будет слышен звук поднимающегося в воздух сигаретного дыма, уходящего под потолок. Макклюр был термометром, аптечными весами, настороженной гончей, лакмусовой бумагой, антенной или всем этим одновременно. Лэнтри не шелохнулся. Возможно, охватившее его беспокойство пройдет, как это бывало и раньше. Макклюр тоже не менял позы в кресле. Молча кивнув, он указал гостю на графин с хересом. Лэнтри так же молча отказался. Они сидели, избегая глядеть друг на друга, только изредка бросали опасливые взгляды и тут же отводили их.

Макклюр словно одеревенел. Лэнтри заметил, как его впалые щеки становились все бледнее, рука сильнее сжимала стакан с хересом и в глазах было прозрение. Оно теперь не покинет его уже никогда.

Лэнтри сидел не двигаясь. Ибо просто не мог. Все, что происходило, буквально завораживало его, и ему не терпелось поскорее узнать, что будет дальше. Игру вел Макклюр, только он один.

— Вначале я подумал, что это первый случай психоза, который мне довелось увидеть, — наконец сказал Макклюр. — Я говорю о вас. Я думал: он убедил себя в этом, то есть Лэнтри убедил себя в том, что он безумен, и поэтому заставил себя совершить все эти маленькие шалости. — Макклюр был как бы во сне, но говорил, не останавливаясь.

— Я сказал себе: он намеренно не дышит носом. Я следил за вашими ноздрями, Лэнтри. За последний час волоски в них не шелохнулись. Но я решил, что этого недостаточно. Просто факт, который следует отметить. Этого недостаточно, уверял я себя. Он может дышать ртом. Он все это делает нарочно. А потом я предложил вам сигарету и увидел, как вы просто посасываете ее и пускаете дым, посасываете и дымите, вот и все. Вы ни разу не выпустили дым через нос. Я сказал себе: ну и что? Он не хочет вдыхать табачный дым. Что в этом плохого или подозрительного? Просто он предпочитает держать дым во рту, да, во рту. Но потом я посмотрел на вашу грудь. Я внимательно наблюдал за вами. Ваша грудь ни разу не поднялась и не опустилась при вдохе или выдохе. Она была неподвижной. Он вышколил себя, подумал я. Он управляет своим дыханием. Когда он уверен, что никто этого не видит, он дышит грудью. Вот как я продолжал уговаривать себя.