— Хм-м… Да, это так. — Эвери опустил глаза. — Я знаю, что ваша секта находится в натянутых отношениях с представителями этой религии, но…
— В натянутых отношениях? — На виске марсианина запульсировала вена. — Когда новые христиане находились у власти, они заставили нас эмигрировать на Марс. Это они обрушили массу нелепых обвинений на нашу религиозную доктрину, и народ с презрением отвернулся от реформистов. Это они вовлекли нас в войну с Венерой. («Не совсем так, — подумал Лоренцен, — частично это была обычная борьба за власть в Солнечной системе, а частично ее организовали земные психократы, которые хотели заставить своих конкурентов, теократов, сложить головы на алтарь смерти».) Это они, новые христиане, по-прежнему обливают нас грязью на всех обитаемых мирах. Это их фанатики заставляют меня ходить с оружием здесь, на Земле… — Марсианин сглотнул и сжал кулаки. Его лицо побелело от ярости, но, когда он вновь заговорил, его голос звучал вполне спокойно: — Я не отношусь к нетерпимым людям. В конце концов, истина известна только Всемогущему, как бы он ни назывался поклонниками различных религий. Вы можете привлечь в экспедицию иудеев, католиков, магометан, неверующих, себастьянцев — кого угодно. Но если я приму участие в экспедиции, то должен буду взять на себя обязательство: работать с каждым ее членом и, если это будет необходимо, отдать за любого из них свою жизнь. Я не могу дать такое обязательство по отношению к новому христианину. Короче, если Янг летит, то я остаюсь. Это все.
— Хорошо, хорошо… — Эвери растерянно провел рукой по волосам. — Я сожалею, что вы так отнеслись к этому…
— Эти идиоты в руководстве, которые подбирали состав экспедиции, должны были подумать об этом с самого начала.
— Но вы, надеюсь, не решили…
— Нет, пока я не отказываюсь. У вас есть два дня на размышление. Если в течение их вы не сообщите мне, что Янг выведен из состава экспедиции, то я отправлю свой багаж обратно на Марс. — Торнтон встал. — Я сожалею, что мне приходится говорить в столь резком тоне, — добавил он, — но это необходимо. Передайте мои слова руководству экспедиции. А сейчас я, с вашего разрешения, уйду. — Он пожал Лоренцену руку. — Рад знакомству с вами, сэр. Надеюсь, в следующий раз мы встретимся в более подходящих условиях. Я с удовольствием обсудил бы с вами методы использования Х-лучей в астрономии.
Когда марсианин вышел, Эвери растерянно взглянул на Лоренцена.
— Как насчет выпивки? Мне сейчас не помешает стаканчик доброго виски. Что за нелепый поворот событий!
— Если реалистически смотреть на вещи, то Торнтон прав, — осторожно заметил Лоренцен. — Если эти двое окажутся на корабле, может запросто произойти убийство.
— Согласен. — Эвери достал из ручки кресла интерком и сделал заказ. Затем он вновь повернулся к гостю: — Не понимаю, как могла произойти подобная нелепая ошибка… С другой стороны, меня уже ничто не удивляет. Над всем проектом с самого начала тяготеет какое-то проклятие. Все идет наперекосяк. Мы уже на целый год отстали от намеченного графика работ, а стоимость проекта превысила первоначальную вдвое.
Робот-стюард ввез сервировочный столик на колесах и остановился перед ними. Эвери взял стакан, наполненный виски с содовой, и сделал несколько торопливых глотков.
— Янгу придется остаться на Земле, — сказал он. — Он — обычный инженер, каких много. Зато физик уровня Торнтона экспедиции совершенно необходим.
— Странно, — заметил Лоренцен, — что человек с таким блестящим умом — как вы знаете, он один из лучших современных математиков, — и оказался… сектантом.
— Ничего странного. — Эвери с угрюмым видом сделал еще глоток. — Разум — удивительная вещь. Человек может верить одновременно в дюжину взаимоисключающих вещей. Немногие из людей вообще умеют мыслить, да и то используют для этого лишь надкорку мозга. Остальные миллиарды нейронов — лишь хранилище условных рефлексов, подсознательных страхов, бессмысленной ненависти и нереализованных желаний. В конце концов мы все же постигнем науку о человеке — подлинную науку — и научим каждого ребенка, как стать хозяином своего мозга. Но для этого потребуется еще очень много времени. Слишком много нелепого и безумного было в истории человечества, да и в нынешнем устройстве общества — тоже.
— Пожалуй, вы правы, — задумчиво сказал Лоренцен. — Но перейдем к делу, сэр. Вы хотели видеть меня…
— Только для того, чтобы познакомиться с вами и выпить по стаканчику, — заверил его Эвери. — Я обязан хорошо знать всех членов нашего экипажа. Но для этого необходимо время.
— После того как я согласился участвовать в экспедиции, вы получили мои психотесты, — сказал Лоренцен, слегка покраснев. — Разве этого недостаточно?
— Нет. Тесты могут характеризовать лишь отдельные черты характера, они строятся на основе эмпирических формул и статистических данных. Я же должен знать вас как личность, Джон. Я вовсе не собираюсь лезть вам в душу. Напротив, я хотел бы, чтобы мы стали друзьями.
— Ладно, валяйте, спрашивайте, — сказал Лоренцен и сделал глоток обжигающего виски.
— Никаких вопросов, — вновь вздохнул Эвери. — Это не собеседование, Джон, а всего лишь беседа. Господи, как бы я хотел поскорее оказаться в космосе! С самого начала этот проект преследуют неудачи. Если бы наш общий друг Торнтон знал все детали, то наверняка бы решил, что Божья воля не пускает людей на Троас. Возможно, это правильно. Иногда я поражаюсь…
